Биография Лайза Минелли

Порывистая, ураганом носившаяся по арене Лайза и ее юный чуственный голос опьянили слушателей подобно шампанскому — и публика "поменяла" собственной давешней любимице Гарленд. Задушевная лирика Джуди на фоне испомимотных, активных соло дочери смотрелась беспосильной и какой-то увядшей. Сдержанные, видавшие виды британцы срывались с мест и, приплясывая, принимались подпевать Лайзе.

Совсем растерявшись от проходящего, Джуди постаралась хоть как-то исправить обстановку — она то и дело доходила к дочери и брала ее за руку, в которой та стискивала микрофон. Как будто бы хотела продемонстрировать, что она тут только чтобы научить Лайзу держаться на арене. Но остановить проходящее было уже запрещено.

Под занавес Лайза совсем вырвалась из-под материнской опеки и "на ура" осуществила известную песню "Кто сейчас жалеет" — да так, что песня раздалась как обвинение в адрес Джуди.

Соперничество на дочери и арене матери, сперва казавшееся хорошо отрепетированным трюком, прямо на глазах у сотен зрителей начало покупать подлинно драматический накал. По арене как будто бы носились электрические разряды — концертная площадка преобразовывалась в место выяснения личных взаимоотношений. А Лайза ликовала: Нафинал-то она смогла отсражаться право быть собой, а не легко "дочкой Джуди Гарленд"!

Сейчас все убедятся, что она нисколько не похожа на маму. И это последнее положение радовало девушку больше всего.

.. ."Лиззи, ты привлекательна! Ну легко вылитая мама!" — лет с двенадцати Лайзе приходилось выслушивать сходные комплименты каждый сутки. Девчонка кивала головой, учтиво радовалась — а вечерами перед сном принималась молиться Всевышнему: "Боже, ты хороший и приятный, сделай так, дабы у меня был хорошей нрав — дабы не как у мамы.

Я не желаю стать таковой, как она. Не желаю терзать всех, как она, кричать, как она, и быть пациент, как она…"

Со стороны ее ребячество казалось зазаметным. Еще бы: с самого рождения Лайза попала в заоблачное общество кумиров публики. Девчонка дружила с детьми вторых кинозвезд — Дина Мартина, Вручения Оскара Леванта, Ланы Тернер…

Отец Лайзы Винсенте Миннелли, удачливый голливудский режиссер, часто брал дочку с собой на киностудию — играться в огромных павильонах МГМ было легко неотдаваемым удовольствием.

В их громадном доме в пригороде Лос-Анджелеса то и дело устраивались домашние представления, приглашались циркачи, фокусники, клоуны, была кроме того выстроена личная железная дорога, которую защищал особенный костюм полиции. Изобретая самые экзотические развлечения для дочки, мать с отцом прямо старались перещеголять друг друга.

Какой высокомерностью сияла маленькая Лайза, заходя с матерью в небольшой ресторан кроме того в самой глухой периферии! Она знала — не пройдет и трех мин., как около них обязательно соберется масса людей, и маму будут упрашивать дать автограф, хотя бы на обеденной салфетке. В Джуди Гарленд, сыгравшей когда-то Дороти в "Колдуне из страны Оз", американцы души не чаяли — картину знали наизусть и стар и млад. Кроме того, Джуди была известной эстрадной певицей.

Довольно часто на протяжении ее выступлений маленькая Лайза выбегала к маме на самые узнаваемые сцены мира — в том месте она имела возможность кружиться и танцевать в лучах софитов.

Сказка закончилась, в то время, когда мать с отцом разошлись. Их брак ни при каких обстоятельствах не слыл крепким, но Винсенте Миннелли был умным человеком — он всегда старался оградить Лиззи от того, что маленькой девчонке видеть и знать, ей-всевышнему, не стоило. Сейчас же, в то время, когда Винсенте не выяснилось рядом, жизнь Джуди отправилась вразнос.

Само собой разумеется, капризная, взбалмошная госпожа Гарленд иногда могла быть и хорошей, и нежной. Подготавливаясь к Рождеству, дети-а кроме Лайзы у Гарленд были еще сын и дочка от другого брака — придумывали с мамой рождественские сценки, Джуди обучала их танцевать, пела с ними песни. Но такие идиллические моменты случались ненередко и всегда заканчивались одним и тем же — Джуди не выдерживала и впадала в депрессию. Тогда в движение шли тонны пилюль, литры алкоголя, а периодический "отдых" во всевероятных клиниках поправлял обстановку только до следующего срыва. Как раз Лайза стала для Джуди кем-то наподобие отца-исповедника, а скорее — легко мусорным ведром для добросердечных отходов.

Мать, нисколько не стесняясь, повествовала дочке самые неприглядные истории из собственной активной жизни: от этого ей "становилось легче на душе". При сходных исповедях от Лайзы требовались две вещи: пристально слушать и сочувствовать маминым задачам. Девчонка встревоженно слушала и беспрекословно сочувствовала — не смотря на то, что и слабо осознавала чему как раз.

Случались вещи и похуже. Всякие полгода Джуди, в очередной раз "насовсем" завязав с наркотиками и переживая ломку, предпринимала попытку суицида. Лайза вряд ли когда-нибудь забудет, как это слобучалось в первый раз.

Ей тогда осуществилось десять. Они с подружкой сидели в гостиной и смотрели телевизор, как внезапно в помещение вошла Джуди. Заломив руки, она звучно прорыдала, что жизнь не удалась и другого выхода, когда пзакончить с собой, у нее нет.

По окончании чего скоро удалилась и заперлась в ванной. Дети бросились за ней. Насмерть перепуганная Лайза колотила в дверь трясущимися руками и орала: "Мамочка, прошу вас, не убивай себя! Мамочка! Открой! Я опасаюсь одна!" "Мамочка" не отвечала.

В то время, когда прибежал дворецкий и взломали дверь — они не поверили своим глазам: Джуди, сидя на краю ванной, с ухмылкой высыпала в унитаз пузырек аспирина. Такие истории повторялись часто. И среди бесчисленных попыток суицида Джуди не все были инсдорожировками.

Кроме панического кошмара, что мать что-нибудь над собой соделает, детей Джуди Гарленд преследовал и пожизненный кошмар, что она просто их кинут — Джуди не уставала твердить дочерям и сыну, что они для нее — ужасная обуза. Кочуя по отелям, Гарленд имела возможность залегко выставить детей из номера в коридор либо, напротив, закрыть их на ключ и на целый сутки отбыть по делам. И Лайзе как самой старшей приходилось утихомиривать малюткаей: мамочка обожает их и обязательно не так долго осталось ждать возвратится (в чем у самой Лиззи, кстати, не было ни мельчайшей твердости).

Стоит ли удивляться тому, что, еле-еле добилсянув пятнадцатилетнего возраста, Лайза поспешила уехать из дома и поступила в Нью-йоркскую школу театрального мастерства? Ею двигало не только желание смчаться от матери. Лайза в далеком прошлом приметила, что Джуди смотрелась весёлой лишь тогда, в то время, когда пела либо игралась в кино.

Потому сстоимость представлялась Лайзе эким чудесным местом, где люди смогут ощущать себя комфортно и где забываются все несчастья.

Великим и одновременно страшным для Лайзы стал сутки премьеры ее первого мюзикла "Лучшая нога" в одном из маленьких театриков на задворках Бродвея. Билеты разошлись мгновенно, и лишь перед самым началом театральной постановки Лайза, у которой зуб на зуб не попадал от беспокойства, додумалась, что послужило тому обстоятельством: из-за кулис она заметила, как в небольшой зальчик в сопровождении толпы репортеров, фотографов и пресс-агентов вплыла Джуди Гарленд личной персоной. Одетая в богатое белое шелковое платье, с розой на груди и бриллиантовой диадемой в волосах, она величественно кивнула присутствующим и опустилась в кресло. А сейчас за кулисами ее дочка рыдала навзрыд и клялась, что ни за что не выйдет на сцену. "Так как я же просила ее не приходить хотя бы на премьеру! Теперь-то уж совершенно верно я буду довеском к ее дурному платью…" — всхлипывала Лайза на плече у продюсера Боба Смита.

Тот был в смущении: он не имел возможности не позвать Джуди и отказаться от для того чтобы сильного средства для раскручивания театральной постановки. Дебют юной Миннелли прошел так, как она и опасалась: критики единодушно назвали Лайзу "правильной копией Джуди Гарленд".

"Само собой разумеется, по всему видно, что она дочка красивой Джуди Гарленд, — с горестными вздохами просматривала Лайза собственной подружке Тане Эверитт отзыв самого влиятельного нью-йоркского театрального критика Уолтера Керра. — В ее голосе мы слышим хорошо привычное хрипловатое тремоло и приглушенный смешок по окончании всякой строки". "Нет, я этого так не покину! — внезапно вскипела Лайза — Я ему растолкую отличие!" Она раздостала где-то телефон Уолтера Керра и на одном дыхании выпалила: "Вы ничего не смыслите ни в мюзиклах, ни в артистках! У вас нет ни глаз, ни ушей!" Керр, не осознав, в чем дело, изумленно сказал: "Господи, ну вылитая Джуди! Она также имела возможность вот так позвонить!" Лайза чуть не задохнулась от возмущения и в сердцах кинула трубку.

Во второй половине 60-ых годов двадцатого века Лайзе Миннелли присудили премию "Тони" как лучшей юный артистке мюзикла. Продюсеры сейчас рвали Миннелли приятель у приятеля из рук, поскольку ее имя уже обеспечивало полные кассовые сборы. Неспешно о Миннелли заговорили как об одной из достопримечательностей Манхэттена — наряду с этим, но, имея в виду не только ее артистские таланты. Всезнающие репортеры исправно извещали публику о том, что по окончании вечернего театральной постановки артистка Лайза Миннелли обязана в обязательном порядке опереться на услужливо подставленное супругское плечо.

Наряду с этим Лайзе наподобие как до лампочки, кто будет рядим: режиссер ее мюзиклов Фред Эбб, композитор Джон Кандер, учебный приятель Марвин Хэмлиш либо легко малоизвестный парнишка, дружески подморгнувший ей по окончании театральной постановки. "Любой, ласково поглядевший на мисс Миннелли и похваливший ее новый костюмчик (в большинстве случаев, чересчур ослепительный), имеет все шансы этим же вечером оказаться в ее постели", — придумывала пресса.

Это было правдой, но только частично. В действительности Лайза легко страдала — и мучительно стыдилась этого — патологическим кошмаром одиночества. Она не имела возможности обнаруживаеться дома одна больше пятнадцати мин., ее терзали всевероятные предчувствия и фобии, ей все время казалось, что в обязательном порядке должно слобучаться что-нибудь ужасное или с ней (вот прямо на данный момент!), или с кем-то из родных.

Целый сутки она крутилась в театре, а вечером ей спешно требовалось отыскать кого-нибудь, готового пробыть с ней до утра. В случае если же компании не выяснялось, Лайза выбирала совершить ночь на дискотеке, в баре — где угодно, но лишь не в безлюдной квартире наедине с собой.

Ясно, что Джуди Гарленд, всегда вычислявшей себя благонравной пуританкой, было не через чур приятно постигать из газет, что ее дочка, еле-еле вырвавшись из-под родительской опеки, сходу пустилась во все нелегкие. Связывала ли Джуди "нетрудномысленное" поведение Лайзы с отголосками ее детского рёва "Мамочка, не уходи! (либо более ужасный вариант: "Мамочка, не убивай себя!") Я опасаюсь одна!"? Вряд ли.

Джуди не через чур дорожила сходными воспоминаниями и уже давно забыла о подобной ерундистике. Ее растревоженный материнский инстинкт подсказывал только, что дочку пора "выручать". И Джуди не была бы Джуди, если бы не сделала это в весьма уникальной форме.

Через пара дней она "невзначай" познакомила дочка со своим молодым другом, австралийским музыкантом Питером Аленном. Недавно Гарленд помогла ему недурно расвертеться на западе — у Питера были красивые глаза и он превосходно имел возможность сказать комплименты. В общем, Питер нравился Джуди.

Движимая какой-то непростой мешаниной эмоций — полуместью, полуревностью, полузаботой о дочери, Джуди совершила блестящий блиц-маневр, в итоге которого Питер и Лиззи нашли друг друга в толчее нью-йоркского богенемало мира.

С наивной и наивной Лайзой сладить было несложнее легкого. От Питера требовалось только нежно и преданно смотреть девушке в глаза и на неспециализированных обедах гладить под столом ее руку. в один раз на протяжении для того чтобы поглаживания Питер неприметно надел ей на мизинец кольцо с алмазом и негромко сообщил в ушко: "Если ты согласишься за меня выйти, я все сделаю чтобы ты стала весёлой". Лайза была в экстазе — давешняя мечта о верном супругском плече начинала нафинал сбываться. Ей больше не придется каждую ночь опасаться — внезапно с ней никто не останется — и прятать данный собственный позорный кошмар от всех.

К тому же так убедительно звучали мамины слова: "Лайза, это твоя будущее. Он красив и весьма способн!" Винсенте Миннелли, приехавший с парижских съемок посетить дочку и познакомиться с ее женихом, был грустен и немногословен. "Она хотя бы прекратит шляться", — внушала ему Джуди, но Винсенте не разделял ее эйфории.

Официальную помолвку юные отпраздновали в Лондоне, на видной богемной дискотеке "Ад-Либ", владелицей которой была небезызвестная Джекки Коллинз. Лайза и Питер появились в самой что ни на имеется культовой компании бО-х — в завечнотаях клуба числились четверка "Битлз", Рудольф Нуриев и Марго Фонтейн. Лайза в собственном экстравагантном желтом костюмчике, туфельках с красными блестками сходу, как будто бы экзотический цветок, привлекла к себе всесовместное внимание. Отплясывая до упаду со всеми подряд и вовсю строя глазки приударившему за ней Джорджу Харрисону, Лайза исподволь следила — не ревнует ли жених. Жениха тем временем нигде не было видно. Он провалился сквозь землю практически сходу, как они вошли.

Перед самым прикрытием дискотеки Лайза ринулась искать Питера, но тщетно. В итоге расстроенной Лайзе ничего не оставалось, как нырнуть под гостеприимно открытую полу плаща Джорджа Харрисона и дать ему увести себя в незнакомом направлении.

Об этом инциденте Лайза и Питер выбирали ни при каких обстоятельствах не припоминать. Свадьба состоялась, новоиспеченные жена и муж поселились в дорогой квартире на Пятьдесят седьмой улице в Манхэттене и постарались нарисовать весёлую совместную судьбу. Лайза сразу же прочно и бесразворотно постановила для себя: раз она сейчас супруга, то — не изменять! По иному ей уж совершенно верно угрожает пойти по стопам матери, пожизненно кочующей от одного супруга к второму.

Держать данное слово выяснилось до кошмара непросто. Миннелли трудилась в мюзиклах и выструхнула с эстрадными программами по кабаре, а Питер колесил по стране, оказываясь то в Торонто, то в Майами, то в Лас-Вегасе, либо же послушно следовал по маршруту Джуди в качестве вокально-музыкального "дополнения" к ее концертам. В недели и те дни, в то время, когда Питер отсутствовал, Лайза коротала ночи в беседах со своим новым другом, актуальным нью-йоркским модельером Роем Холстоном Фроуиком.

Они легко невинно болтали — женщины интересовали Холоха только в качестве собеседниц. В случае если же он выяснялся занят, то мгновенно впадающая в невротическое беспокойство Лайза звонила отцу в Лос-Анджелес и держала его у телефона до самого восхода солнца. Ходить одной ночью в дискотеки и бары, как некогда, Лайза себе жестко-нажестко воспретила — уж она-то знала, чем это обыкновенно для нее заканчивается.

К 1969 году кроме того самые "непробиваемые" критики признали, что Миннелли неподражаема и может. За картину "Бесплодная кукушка" Лайза удостоилась номинации на "Оскар". Все дружно восхищались эпизодом в телефонной будке, говоря, что он один хорош любых призов.

В массивных роговых очках, страдальчески морща носик, смеясь и рёва в один момент, героиня Миннелли в тесной телефонной будке слушает и не верит своим ушам — их роман окончен? Не может быть!

"Не может быть!" — всего через пара часов по окончании съемки крикнет в телефонную трубку сама Лайза. А голос в трубке будет настаивать: "Нет, Лайза, это истина, твой Питер уже давно крутит роман с твоей же матерью. Да об этом целый Нью-Йорк знает!" Услышав эту новость, Лайза ринулась к собственному единственному верному приятелю Холстону. И в том месте, в его заваленной эскизами, красками, манекенами и полотнами квартире, разыгралась душераздирающая сстоимость: Лайза уцепилась в собственный собственный манекен — она в далеком прошлом уже наряжалась лишь у Холоха — и стала очень сильно его трясти, разламывать и рвать. Холстон припоминает, что, глядя на данный припадок беспосильной отчаяния и злости, он постарался как-то разрядить обстановку: "Я сообщил тогда Лиззи: жалко, что у нас тут нет манекена Джуди Гарленд, в противном случае бы мы ей продемонстрировали!..

Но Лайза не реагировала на шутки — она лишь рыдала и орала, что сейчас она осознаёт, отчего возможно хотеть прикончить себя".

Она порвала всяческие отношения с Джуди, не отвечала на ее звонки и сообщила себе, что матери у нее больше нет. 29 июня 1969 года Миннелли разбудил преждевременный звонок телефона. Лайзе сказали, что ее мать Джуди Гарленд погибла от передозировки барбитуратов.

И снова у нее вырвалось: "Не может быть!" — уже в третий раз за эти полгода.

Она как будто бы снова стала маленькой девчонкой. Материализовался самый ужасный ребяческий кошмар Лиззи — мать кинула ее, и сейчас уже насовсем. Осталось лишь жгучее чувство вины — за все сходу, включая кроме того роман с Питером. "А что, если она сделала это из-за него? Внезапно он был ее последней влюбленностью?" — всегда задавала вопросы Лайза у Холоха, и он не знал, что ответить…

Утешить Лайзу было нельзя — она прочно уверовала в то, что также погибнет в 47 лет, в противном случае и раньше, и ей также не измчаться депрессий, мучений и — в конечном итоге — пузырька с барбитуратами.

в один раз, видя, что Лайзу необходимо спешно выручать, внес предложение испытанное средство — пара понюшек кокаина. Лайза, когда-то давшая себе зарок ни при каких обстоятельствах не прибегать к наркотикам, попыталась такое моментальное душевное обезболивание, что назавтра попросила еще, позднее еще… Скоро она была уже нанастолькоко "в порядке", что смогла независимо тронуться в Бостон на съемки картины "Сообщи, что ты обожаешь меня, Джуни Мун".

Пресса нахально придумывала, что смерть матери прямо отправилась Лайзе на пользу. Миннелли и взаправду изменилась. Огромные тёмные глаза Лайзы сейчас все время ослепительно сверкали, а ее кошмары как будто бы рукой сняло.

Оглушительный успех "Кабаре" Боба Фосса, вышедшего на экраны в первой половине 70-ых годов XX века, насовсем положил финал сопоставлениям Лайзы Миннелли с ее матерью. Всем стало полностью ясно, что хрупкая бледная Джуди, так навеки и оставшаяся для зрителей милой крошкой Дороти из Канзаса, ни за что не смога бы воплотить образ беспутной, напористой и переменчивой Салли Боулз, берлинской певички из ночного клуба, искательницы ярких ощущений в шляпе, бюстгальтере-топ и тёмных сетчатых чулках.

В собственном маниакальном жажде не быть похожей на маму Лайза шла все дальше и дальше. Джуди хоть и не слыла однолюбкой, но любой раз открыто пробовала выстроить со собственными супругьями примерную супружескую судьбу, а в то время, когда это не получалось, то хотя бы старалась изменять как возможно тише. Дочка стала вести себя совсем напротив. Она выделито не прятала собственных романов и обожала публично намекнуть на отношения с женатыми супругчинами.

В итоге газеты назвали Лайзу Миннелли "сексуальной акулой", "машиной любви" и "пожирательницей чужого счастья". Один "французский перечень" Лайзы чего стоит — Шарль Азнавур, барон Алексис де Реде, Жан-Пьер Кассель, Жан Клод Бриали… А ведь был еще германский перечень, итальянский, английский язык , америкосский…

Как-то полностью походя в данный сумасшедший загульный период в первой половине 70-ых годов XX века Лайза вышла засупруг за главу телевизионного отдела студии "XX век Фоке" Джека Хейли. Истина, думается, сама Лайза не придала громадного значения этому факту. "Одно только, что я не забываю о отечественном непродолжительном браке, это то, что муж, будучи на 12 лет старше, позволял мне именовать себя "папочкой", — сказала она.

Винсенте Миннелли был в шоке от похождений дочери. Он знал, что такая жизнь добром не кончится. В разгаре съемок Лайзы в картине Скорсезе "Нью-Йорк, Нью-Йорк" Винсенте попалась на глаза ее фотография, облетевшая всю Америку.

Он не определил собственную дочка: плохо распухшая шея, отекшее лицо, мешки под глазами.

Как вдальнейшем выяснилось, данный фото был сделан и разрешён войти в печать с нетрудной руки тогдашней жены Скорсезе — Джулии Кэмерон. Джулия все время находилась на съемочной площадке и в один раз засняла Лайзу в таком вот некоплиментарном виде. Поступок госпожа Кэмерон весьма не так долго осталось ждать разъяснился: через два месяца по окончании премьеры фильма беременная Джулия подала на развод с Мартином Скорсезе, назвав в качестве обстоятельства Лайзу Миннелли.

…Обычным местом встречи Лайзы со собственными бесчисленными любовниками была известная всему артистическому Манхэттену квартира все того же Холоха. в один раз Скорсезе в тёмной, надвинутой на самые глаза шляпе вошел в назначенный час в незапертую дверь хальстонского жилища и… глазам его предстала сстоимость из очевидного прикола: Лайза нежилась в кровати с малоизвестным усатым субъектом. Подметив Скорсезе, она подпрыгнула от внезапности, бросилась к нему и, быстро-быстро рукоплеща огромными правдивыми глазами, затараторила, что, дескать, ох, прости, ну легко совсем вылетело из головы, у меня поднялись часы, так что я перепутала время… 60 секунд три мизансстоимость доставляла Скорсезе чисто высокопрофессиональное удовольствие.

Позднее он развозвратился и вышел.

Еще одну хорошую встречу Миннелли и Скорсезе обрисовывает в собственных ежедневниках живописец Энди Уорхол: "Пару дней назад идет Лайза Миннелли по улице под руку со своим супругом Джеком Хейли, и невзначай им видится Мартин Скорсезе. Мартин прямо среди улицы накидывается на нее и кричит, что у Лайзы роман с Михаилом Барышниковым: "Как ты лишь можешь, а как же я?!.", ну и дальше в том же духе… И все это на глазах у супруга, что стоит рядом!"

В конце семидесятых любимым местом времяпровождения Лайзы делается "Студия 54" — актуальный ночной клуб, при котором Холстон состоял кем-то наподобие главного распорядителя. Вечерами ко мне стекалась практически вся узнаваемая, усыпанная алмазами богема Нью-Йорка. Публика приезжала на лимузинах и в мехах, выпивала шампанское и виски, нюхала кокаин до одури, глотала пилюли, а в промежутках между всем этим вела беседы о том, как тяжела и нестерпима жизнь. Каждый вечер их ожидало что-нибудь новенькое. В "Студии" возможно было встретить располневшую Элизабет Тейлор в несуразной шляпе с цветами, которая восседала в диск-жокейской кабинке и ночь напролет баловалась пультом освещения.

Либо Мика Джаггера, мирно спавшего на плече у Михаила Барышникова. Либо Трумена Кэпота, "обмывающего" очередную пластическую операцию. ўут устраивались гулянки для издания "Пипл", отмечался Хэллоуин, устраивались праздничные дни по случаю вручения "Оскаров", радовались по поводу бродвейской премьеры Лайзы Миннелли, праздновали ее дни рождения…

Каждый вечер по окончании бурной ночи в "Студии" и череды амурных встреч, в которых Лайза уже совсем запуталась, она вылезала на сцену. И в один отменный вечер, выполняя собственную любимую песню из мюзикла "Акт", Миннелли внезапно замолкнула на полуслове… Слобучалось немыслимое — она забыла слова. §увство немоты и беспосильности, объявшее ее, было ужасным.

А на следующий сутки на репетиции память отказалась выдать ей целый монолог. И снова — немота и неотдаваемый кошмар. За четыре дня до Рождества 1980 года, в то время, когда Лайза планировала навестить отца, у нее вдруг внезапно встала высокая температура и опять невообразимо распухла шея — как тогда, на протяжении съемок "Нью-Йорка…" Для продюсеров ее заболевание обернулась двухсоттысячными убытками. Лайзе наименованивали каждый час и потребовали, дабы она вышла на сцену.

На какую в том месте сцену! Она не имела возможности кроме того доковылять и до ванной помещения. В то время, когда приехавший доктор сделал Лайзе местное обезболивание, у нее тут же начались конвульсии.

И все стало очевидным: тяжелейшая форма наркозависимости. Немалолетний ежедневный коктейль из алкоголя, барбитуратов и кокаина сделал собственный дело.

Днем ранее окруженная бесчисленными приятелями, Лайза внезапно осталась полностью одна. Сидя в ненормальной и какой-то ватной тишине собственной квартиры, она судорожно терла переносицу, отчего-то пробуя припомнить, где, лично, ее муж Джек Хейли. Мысли путались: то ли он в отъезде, то ли в далеком прошлом ушел от нее, то ли она от него…

Она не имела возможности кроме того смекнуть, где лежит ее записная книга. Еле-еле разыскав телефонный справочник, Лайза собрала номер неизвестной помощи психолога. На вопрос о роде ее занятий она хрипло пропела в трубку: "Моя жизнь — кабаре".

…В известную калифорнийскую клинику Бэтти Форд Лайзу отвезла ее сводная сестра Лорна. Побеседовав с Миннелли, врач Форд скоро осознала историю внутренней драмы ее пациентки: Лайза сама себя загнала в ловушку. А по сути она так и осталась бунтующей маленькой девчонкой, которая всю жизнь пробовала избавиться от материнской опеки.

У Бэтти Форд была собственная метода лечения — она чуть ли не силой принудила Лайзу насочинять долгое открытое послание, направленное… Джуди Гарленд. Прошло уже много лет с того времени, как она погибла, и все же…

Только бог ведает, чего стоило Лайзе насочинять это послание. Никто, кроме самой Лайзы и ее доктора, не знает, о чем она сказала в нем с Джуди. Но над посланием Миннелли проревела трое дней.

Из клиники Лайза вышла вторым человеком. Ей уже не нужны были стимуляторы, да и пожилые ребяческие кошмары казались уже чем-то дальним и ненастоящим. "В первый раз за много лет в моей душе царил мир, — припоминала она. — В первый раз в жизни я прекратила быть в конфликте с самой собой, а основное — я осознала, как очень сильно в действительности я обожала и обожаю собственную мать и какое количество хорошим я обязана ей".

Новая судьба ознаменовалась новым засупругеством. 4 декабря 1979 года в епископальной святыни святого Варфоломея на Манхэттене Лайза Миннелли в третий раз выходит засупруг. За скронемало скульптора Марка Геро.

Лайза почувствовала в нем родственную душу, по окончании того как в один раз он поведал ей о собственной двухлетней депрессии и о том, как он смог одолеть ее. Марк был ласковый, домашний, ни при каких обстоятельствах не повышал голоса и все время повторял Лайзе, что грезит иметь от нее ребенка.

В сопровождении Марка Лайза предприняла грандиозное турне по Франции совместно с Шарлем Азнавуром, прокатилась с концертами по всей Америке совместно со пожилым втором ее своих родителей Фрэнком Синатрой и, нафинал, послалась на гастроли по собственной любимой Англии. Приятели думали, что ей уже пора ввести в собственный репертуар песни Джуди. Дабы уверить Лайзу, Фрэнк Синатра часто показывал пальцем на призы, украшавшие ее гостиную, — "Оскар", четыре "Тони" и множество вторых: "Чего ты опасаешься? Наблюдай, тут везде написано "Лайза Миннелли", а не "Джуди Гарленд"!"

… 1995 год. Концерт Лайзы Миннелли все в том же памятном "Палладиуме". Лайза больше не носится ураганом по арене. Ее перемещения стали плавными и самую малость медолгими. Глядя на нее, запрещено доверитсяь, что всего пара месяцев назад сорокавосьмилетняя Миннелли перенесла операцию по замене правой бедренной кости цельнометаллическим протезом. Незадолго до выступления она согласилась репортерам: "Я никому ничего не повествовала, легко позжеу, что мне было стыдно.

Люди задают вопросы: "Что у тебя с ногой?", а ты отвечаешь: "Да так, новые ботинки". Сейчас, в то время, когда я прохожу контроль в аэропорту, воображаете, какой звон поднимается? Но в первый раз за последние много лет у меня ничего не болит".

В тот вечер в "Палладиуме" Лайза осуществила новую программу, собственные прошлые хиты и внезапно… "А сейчас пара песен из репертуара Джуди Гарленд", — огласила она притихшему залу. И, подойдя к самому краю сцены, Лайза начала петь мало охрипшим от беспокойства голосом: "Хэллоу, мать, ты все растешь, мать, ты все еще замечательна…".

Mein Herr — Liza Minelli

Увлекательные записи:

• Наталья Андрейченко
• Андрей Мерзликин
• Рэй Стивенсон
• Борис Галкин
• Анна Легчилова
• Джон Гудмен
• Кристиан Бейл

Подобранные как раз для Вас, статьи:

• Лайза Миннелли, биография, новости, фото — определи вce!

  Имя: Лайза Миннелли (Liza Minnelli) Сутки рождения: 12 марта 1946 (71 год) Место рождения: г. Лос-Анджелес, США Вес: 57 кг Рост: 163 см Символ Зодиака: Рыбы Восточный гороскоп: Собака…

• Александр Пороховщиков

  Биография Александр Пороховщиков Александр Шалвович Пороховщиков был рожден 31 января 1939 года в Москве. Род Пороховщиковых покинул приметный след в русской истории. Прадед Александра…

• Мэл Гибсон

  Биография Мэл Гибсон Возможно забрать у вас интервью, м-р Гибсон? — милозаметная газетчикка твердо протягивала микрофон. М-р Гибсон пристально взглянуть на нее и внезапно преобразился: брови…

• Остин Грин

  Биография Остин Грин Данный сексуальный телевизионный плейбой неравнодушен к женщинам, обожает хип-хоп и обожает подолгу лежать в тёплой ванне…. ИНТЕРВЬЮ CHARMIAN CARL При подходе к дому Брайена…

• Ингрид Бергман

  Биография Ингрид Бергман Само собой разумеется, она была еще и хорошей артисткой. Не мыслила себя вне театра и кино, задыхалась без ролей, тосковала, в то время, когда из-за беременностей либо прижелай Росселлини…