Биография Моника Витти
Родители души не чаяли в ее старших хвататьях, а маленькой Марии Луизе лишь и оставалось, что донашивать их одежду — она появилась на Сицилии в семействе, где женщины всегда повиновались супругчинам. Мария шлепала по лужам в огромных ботинках, придерживая рукой неизменно сползающие тёмные штаны, ощущала себя полным ничтожеством и тайком рыдала на ступеньх из-за чего дома. В четырнадцать лет она поклялась, что станет артисткой и ни при каких обстоятельствах не заведет собственной семьи. Скоро повзрослевшие хвататья послались в Америку за счастьем и деньгами, а она — в Рим за признанием и славой. В Академию драматического мастерства ее не забрали, сославшись на несильные голосовые связки абитуриентки — и на следующее же утро Мария ворвалась на прием к малоизвестному доктору, слезно умоляя выдать ей справку об отменном здоровье связок и всех других жизненно значительных органов. Потрясенный эксцентричностью синьориты, старенький врач сдался.
Через год Мария уже обучалась в академии. Девушка придумала себе звучное артистское имя — Моника Витти — и уверовала в начало собственной новой жизни.
Новая судьба началась с нелегкого опробования. Моника обожала сладости, но по студенческой бедности вынуждена была отказывать себе в этом невинном удовольствии. Имеется приходилось ежедневно — в большинстве случаев, это был невообразимых размеров бутерброд с луком и сыром. (Позднее, кстати, тошнотворный запах лука много лет будет лишать ее аппетита…)
Другницы по курсу лихо крутили романы с финансистами и артистами. А первая красотка академии Рамони кроме того стала любовницей самого Хемингуэя! Хэм вывозил синьориту в Париж на уик-энды, а по возвращении весёлая девушка кокетливо делилась с подружками впечатлениями о собственных романтических эскападах. Моника ни при каких обстоятельствах не принимала участие в этих беседах — на ее амурном счету не было ни одной убедительной победы. Успехом в те времена пользовались шатенки с осиной пышной грудью и талией, и Моника, высокая, худющая блондинка с грустными глазами, на роль секс-знака прямо не тащила. Вечерами она играла в театре Гольдони, днем пробовала получить какую-нибудь роль в кино.
Привычные агенты утомилось твердили, что с ее внешними данными это запрещено. Вообще-то, один режиссер дал согласие испытать Монику в собственном кинофильме, но с условием: она обязана… сделать пластическую операцию и поменять форму носа.
Во второй половине 50-ых годов XX века Витти позвали озвучивать английскую артистку Дориан Грей в кинофильме "Крик". О режиссере картины синьоре Микеланджело Антониони Моника слышала, что он горд и очень сильно упрям.
Они познакомились в монтажной. По окончании записи первой сцены огласили невеликий паузу, помощники умчались покурить и выпить по чашечке кофе. Моника рассеянно листала сстоимостьрий, пробуя думать о будущем драматическом монологе.
Антониони заговорил первым: ему, дескать, весьма нравится низкий, хриплый, чуть-чуть насмешливый голос синьориты. Самую малость смущенная Моника поблагодарила за комплимент, позднее напринималась дерзкости и позвала его в театр Гольдони. "Я уже видел вас в новом спектакле, — улыбнулся Микеланджело, — понимаете, мне думается, что ваше лицо — как раз то, что я так продолжительно искал…"Она не поверила. Засмеялась.
Позднее продолжительно не имела возможности осознать, отчего рядом с ним ей всегда хочется смеяться…
Приятели и влюбленные женщины кликали его Микеле. Он был рожден в ясной Ферраре в чудаковатой семье и милой. Антониони-старшой являлся посыльным на фабрике и обожал пошутить о собственном загадком родстве с самой шведской королевой.
Кроме того в самые нелегкие для семьи дни к воскресному обеду всегда подавали мясную лазанью — необходимо полагать, ожидали вдругго визита венценосной особы. Юного Микеле принимали в оптимальных аристократических зданиях — состоятельные хозяйки были без ума от его изысканных манер и искусной игры на скрипке. Родная Феррара воспитала в молодом человеке пристрастие к элегантности.
О безукоризненном покрое его костюмов ходили легенды. Шелковые сорочки Антониони шил в Генуе у какого-либо таинственного, одному ему известного портного. Большой, рано поседевший Микеланджело нетрудно побеждал супругчин на теннисных кортах и очаровывал дам на светских раутах.
Воспитанная в семействе строгих католиков Моника не привыкла сорить деньгами, эмоциями и супругчинами. В различие от Микеле она не имела возможности похвастаться состоятельным амурным опытом и страшно опасалась почутиться ему прохладной и бесчувственной. И это в Риме в середине свободного XX века, в то время, когда девчонки поменяли кавалеров с той же нетрудностью, с которой получали очередную несколько нейлоновых чулков! Другницы Моники всегда носили в сумочке запасную зубную щетку — так, на эпизод, в случае если нужно будет переспать не дома. Моника восхищалась их раскованностью, очень сильно питала зависть к, но взять запасную зубную щетку все-таки не решалась. Знакомство с Микеле развеяло ее последние колебания.
Для него она хотела смотреться самой пленительной и сексуальной, в первый раз в жизни в ее скромном гардеробе показались высокие каблуки и достаточно наглое платье…
Пара вечеров, совершённых в компании Микеле и его друзей в каком-нибудь ресторане на улице Корсо, неизменно заканчивались вежливым и чопорным извинянием. В Риме бушевал май, в всякой улочке ветхого города скрывались влюбленные парочки, а в звукозаписывающей студии было так душно, что один раз Моника легко хлопнулась в обморок. Пришла в сознание она в объятиях Микеле, что прилежно приводил ее в эмоцию. Он помог ей выйти на террасу, дабы самую малость подышать свежим воздухом. Голова у Моники так же, как и прежде кружилась, но уже не от жары. Микеле внезапно задал вопрос, а что она планирует делать летом? разве совершит все три месяца в этом раскаленном от солнца городе?
У него имеется отличное предложение — передохнуть совместно на островах близко от Сицилии. И, кстати, возражения не принимаются! Но Моника и не думала возражать.
В лучшей гостинице на берегу залива собралось самое изысканное общество. Влиятельные юристы с пожилыми мужами, один банкир с молоденькой содержанкой, пара отпрысков известных фамилий, и их горничные, гулкое полчище и камердинеры вздорных болонок. небрежной элегантностью и Своим остроумием Микеле затмил всех светских лентяев. Он замечательно вальсировал и побеждал все теннисные турниры. А какими глазами провожали его присмиревшие аристократки! Роскошный двухздешний номер, цветы и шампанское по утрам — о чем еще имела возможность мечтать никому не известная и не сломанная супругским вниманием артистка?!
Она ощущала себя желанной и любимой и мечтала лишь об одном: дабы данный сладкий сон длился неизменно! Антониони планировал в Рим, его торопили дела. Моника умоляла его остаться хотя бы еще на трое суток, но Микеле был неумолим. Тогда она гулко разозлилась, выбежала из помещения и весь день просидела одна в мелком гроте на берегу.
Вечером одинокая фигура встречала ее у дверей отеля. Антониони без звучно ожидал. Моника бросилась ему на шею со словами: "Прости, я вела себя страшно бессмысленно…" Микеле обнял ее: "Знаешь, мы снимем об этом фильм".
Спустя семь дней в Рим возвратилась совсем вторая Моника Витти. Приятели не выясняли ее: из тридцатилетней ветхой девы она превратилась в хорошенькую юную гоготушку. Микеле стал для нее всем: втором, супругом, любовником, отцом и… режиссером. Антониони как будто бы бы старательно собирал ее, следуя одному ему известному чертежу.
Он обучал ее сказать, ходить, дышать, правильно держать фужер с шампанским… Тяжело было представить себе более прилежную ученицу. Моника следила за всяким его перемещением не отрывая глаз: вот он завязывает галстук, вот подает чаевые официанту… Рядом с ним она ощущала себя маленькой девчонкой, которой нафинал подарили настоящую фарфоровую куклу к Рождеству.
А Микеланджело испытывал себя Всевышним, что делает артистку и даму.
Для начала Антониони насочинял для Витти маленькую театральную пьесу "Загадочный скандал". Он разучивал с ней монологи, а по окончании — баловал мороженым в кафе у фонтана Треви. Ванильное, клубничное, миндальное — Моника имела возможность поглощать его кгами!
В один из таких вечеров Микеле заявил, что у нее лицо "пожирательницы супругчин". Широкое, с неверными чертами и глубокими зелеными глазами — оно казалось ему таинственным, влекущим, магнетическим. Много лет назад Микеле испытал сильное увлечение "фарфоровой статуэткой" по имени Лючия Бозе, которой дал ведущую роль в собственном кинофильме "Хроника одной любви".
Красотка, победительница конкурса "Мисс Италия", Лючия была неважный артисткой и еле-еле не загприкончила целый фильм. С того времени безупречно красивые женщины не будили воображения режиссера. Сейчас он хотел делать кино лишь с Моникой.
"Похождение" они снимали в южной части Италии. Съемки стали для Моники первым важным опробованием. Она не выясняла Микеле.
Всегда таковой мягкий и внимательный, сейчас он смотрелся морозным и сосредоточенным. Он делал собственные фильмы скорее рассудоком, чем сердцем. Все на съемочной площадке беспрекословно повиновались воле режиссера. Антониони как будто бы служил торжественную мессу в Кафедральном соборе: ни одного слова и лишнего движения. Артистам не разрещалось курить, звучно сказать и носить тяжелую обувь, дабы не повредить особенный настил для кинокамеры.
В первоначальный же сутки съемок Моника пробовала заговорить с ним о собственной роли: что и как она обязана делать? "Запомни, я ни при каких обстоятельствах ничего не разжевываю артисту, — услыхала она в ответ, — забудь о психологии персонажа и положись на личную фантазию. .. если она у тебя имеется, само собой разумеется". Она без звучно проглотила оскорбительный намек. Моника уже осознала, что с ним нельзя спорить и что на первом месте у Микеле всегда будет работа. В итоге, постановила она, сносиния ей не занимать, а громадная игра всегда требует жертв. И старания ее были оценены по заслугам — Микеле принес ей настоящую славу.
По окончании громкой премьеры фильма артистка Витти проснулась известной.
За одиннадцать лет совместной судьбе Антониони снял Витти в четырех кинофильмах, каждый из которых с экстазом виделся интеллектуальной прессой и публикой. В "Затмении" она игралась в дуэте с молодым и наглым красавцем Аленом Делоном. Самовлюбленный француз, звучно начинавший в те годы, был не долой завертеть интрижку с белокурой итальянкой.
Но его ожидало разочарование. Партнерша кроме того не подмечала его красноречивых взоров. Все эти долгие годы она хранила правильность лишь одному супругчине — Микеланджело.
С надеждой же на то, что эта правильность обоюдна, Монике, увы, было нужно расстаться достаточно не так долго осталось ждать.
Дорогой был далеко не безукоризненным. Женщины штурмовали его на всяком шагу. Начинающие старлетки и совсем удачливые артистки с кучей супругей и детей — все сейчас казались Монике настоящей угрозаю, поскольку любая стремилась подоприниматься поближе к ее супругчине… Микеле превосходно сказал по-французски и часто бывал в Париже.
Французы богоделали Антониони, и стоило ему лишь показаться на Лионском пероне — его тут же окружали плотным кольцом друзья и друзья. Сыпались приглашения покушать либо поужинать, выпить аперитив либо чашку кофе, раскрыть вернисаж, кинофестиваль либо аукцион произведений импрессионистов… Микеле были счастливы всегда и везде. Гулянки в честь режиссера заканчивались далеко за полночь вином и устрицами в гостиничном ресторане. Среди многоцветной танцующей публики Моника всегда точно определяла тех, кто объявлял охоту на Микеланджело. Беззаботные и юные парижанки не сводили с него глаз.
Вот и сейчас юная, вызывающе одетая шатенка совершенно верно приклеилась к ее Микеле. Думается, он был знаком с ней и раньше, позжеу что радостно приветствовал ее и поцеловал в щечку. Обыкновенно Микеле и Моника возвращались в номер вдвоем, но в данный вечер, как назло, у нее страшно разболелась голова, и она ушла раньше. Пилюля аспирина помогла, но сон не шел.
Моника продолжительно ворочалась, настороженно ловила все звуки, сохраняя надежду услыхать его шаги. Микеле показался в девять утра. В десять, будто бы ничего не случилось, он уже заказывал такси по телефону. Моника в ванной пробовала запудрить опухшее лицо, но не сдержалась и опять расрыдалась.
Открыто упрекать его в измене она не имела возможности, у нее не было никаких доказательств кроме какой-то смертельной внутренней твердости. И позднее незадолго до она же сама — легко так, лихости для — убеждала его, что больше всего дорожит в их отношениях свободу: "У всякого из нас имеется право на личную судьбу". Микеле тогда изумленно поинтересовался у нее: "Дорогая, ты без шуток так думаешь?" Она высокомерно кивнула. Антониони только покачал головой и поцеловал ее в лоб: "Ты редкая женщина…"
…Моника забрала себя в руки. Слава всевышнему, у нее хватило ума не закатывать скандала. В итоге непременно это должно было слобучаться. Необходимо быть полной дураккой, дабы не видеть очевидного: он всегда будет принадлежать себе, своим мысльм, своим увлечениям, а позднее уже ей, Марии Луизе Чечарелли. Единственный шанс удержать его — это не держать совсем.
Через пара часов Моника с самым безмятежным видом давала интервью газете "Монд" на террасе кафе "Куполь". Молодого и наглого репортера больше всего интересовала ее сообщение с Микеле, он не стесняясь пробовал вызнать у нее детальности их совместной жизни в Риме. Моника непринужденно радовалась: "Мы живем на одной лестничной площадке.
Двери отечественных квартир практически всегда открыты, мы закрываем их только иногда. Вот и решайте сами". Личный ответ нанастолькоко понравился ей, что она стала часто пользоваться им в болтовнях с подружками и газетчиками…
В кино он так же, как и прежде оставался ей верен. В новом кинофильме Антониони Моника игралась женщину, живущую не так далеко от нервного срыва. Микеле всегда интересовали испытания с людской психикой, и он достаточно твердо ощущал себя в данной области. На Интернациональном конгрессе психиатров и психологов в Соединенных Штатах Антониони кроме того присудили ученую степень. Возможно, это необыкновенное увлечение началось еще в Генуе, в то время, когда Микеле снял собственный первый любительский фильм в приюте для умалишенных. Сцены сумасшествия этих несличных надолго врезались ему в память.
Микеланджело не сомневался в артистских свойствах Моники: она справится с любой ролью, талантливая ученица уже давно стала проводником его передовых идей. Прикажи он ей пойти на костер, и она отправится не долго думая. А тут — всего лишь клиника для душевнобольных…
Моника не спорила. Но чего ей стоило совершить пара недель среди сумасшедших, следия за их мимикой…
В то время, когда картина "Красная пустыня" вышла на экраны, Витти позвонил известный психиатр: "Моника, вы необыкновенная артистка, но встретив вас на улице, я бы попросил зайти ко мне на прием…" Моника горько ухмыльнулась. Она ощущала, что жизнь этих вымышленных героинь делается и ее судьбой. В кинофильмах Микеле женщины всегда были особенно несличны, они страдали от одиночества.
Сейчас и она сама больше всего на свете опасается остаться одной.
Темпераментным итальянцам нравилась эта прекрасная известная пара. В такси с них не хватали денег за проезд, а из магазинов, где они делали приобретения, на имя синьоры присылали огромные букеты цветов. Каждый вечер по окончании насыщенного и богатого действиями дня они виделись в гостиной, дабы выпить по чашечке чая со сливками, а поздно ночью расходились по своим опочевальням, по своим квартирам.
Моника совсем смирилась с таким укладом судьбы. Само собой разумеется, взагадке она страстно мечтала о личном доме за городом, о кормилице и детишках в розовом чепце, но сознаться в этом не имела возможности кроме того себе. Что касается Микеле, то он был нанастолькоко загружён в собственные мысли и замыслы, что часто не подмечал в ней любящей женщины — только артистку, нуждающуюся в его одобрении и советах.
Как-то утром Моника Витти планировала позировать для обложки издания "Женщины Италии". Фотограф копался со шнурами от сильных электрических ламп. Микеле жестом остановил его и обратился к Монике: "Дорогая, тебе необходимо сниматься так, дабы одна половинка лица оставалась в тени". Позднее взглянуть на ее нелегкое платье из дорогого бархата и добавил: "Твои цвета совсем другие. Попытайся что-нибудь из розового в контрасте с тёмным. Красное — ни за что.
Ты же не желаешь быть знаком революции…" Фотографии обрелись красивыми.
Она совершила ошибку всего лишь один раз. Английский режиссер Джозеф Лоузи отправил Монике Витти сстоимостьрий с озорным наименованием "Модести Блейз: красотка, которая убивает". "Боже мой, это же Джеймс Бонд в юбке!" — вскричала она и не долго думая послалась на студию. В то время, когда Моника возвратилась, мало опьяневшая от шампанского, которым они с Лоузи отпраздновали подписание контракта, Микеле сосредоточенно выбирал книги в собственной огромной библиотеке. Моника с жаром принялась пересказывать действия нынешнего дня.
Антониони как будто бы не слушал ее, продолжая без звучно сдувать пыль с фолиантов. Она замерла на полуслове. "Я должна была отказаться?" — практически шепозже задала вопрос Моника. "Нет, отчего же, — вдумчиво сказал Микеле, — другие фильмы раскроют все твои способности. В моих ты легко не сможешь этого сделать.
Не расстраивайся — в этом так как нет твоей вины…" С этими словами он вышел из помещения.
Следующий собственный фильм Антониони снимал уже без Моники, с участием английской артистки Ванессы Редгрейв. Он переживал очередное сильное увлечение. На этот раз его воодушевлял Лондон с его постоянными туманами и смогом, необыкновенной модой, манекенщицами, движением и забастовками хиппи. Фильм был сделан в рекордное время — за 10 недель. Но Монике эти семь дней показались всегдастью.
Она сходила с ума от ревности и по нескольку ежедневно звонила в Лондон. Моника имела возможность простить ему физическую измену, но сейчас ей казалось, что он предал ее как артистку. Номер Микеланджело не отвечал. В первоначальный раз за многие годы она обратилась за помощью к родителям.
Совсем состарившееся семейство Чечарелли не захотело ее слушать. Отец не одобрял связи дочери с Микеле и упрямо думал, что сниматься в кино и распевать куплеты на ярмарочной площади — одно да и то же.
Микеле показался неожиданно — похудевший, с горящими глазами. В последних числах Декабря он увез Монику в Нью-Йорк на премьеру "Фотоповышения". На грандиозном приеме в итальянском консульстве она смотрелась смирной и весёлой. Но в машине по дороге в отель разрыдалась. Микеле не спрашивал о причине ее слез. Ўтабильно занятый собственными мысльми, сстоимостьриями и футбольными матчами, он уже давно прекратил подмечать ее.
В то время, когда это началось, он уже не имел возможности припомнить. Она — полное творение его рук, его любимая артистка, успешная конструкция из сверхмодных материалов — рассыпалась, распалась на кусочки. Само собой разумеется, ее возможно было сохватать опять, но на это у Микеле не было ни сил, ни жажды.
Что-то похожее на раскаяние стиснуло его сердце. Он предпринял последнюю попытку выручить их роман и на следующее утро сделал ей предложение.
…От внезапности Моника потеряла голос. Десять лет она ожидала этого момента. Синьора Антониони…
Боже, какая женщина не грезит о браке? Все эти долгие годы она была безмерно горда собой, своим успехом, собственными ролями и своим Микеле. Но имела ли она право именовать его своим? Он сделал для нее то, что неповторимый супругчина может сделать для женщины: он подарил ей судьбу.
Это был альянс заговорщиков, другей по цеху, хвататьев по крови. Но… не жены и супруга. Да и позднее, для чего привирать себя? Она утомилась ожидать. Уже через чур поздно. Она не сможет стать второй, он — тем более…
Моника поглядела ему в глаза: "Я не могу. Осознаёшь, не могу… — и для чего-то добавила: — Возможно, через год…"
Через год они расстались. Негромко и мирно разъехались в различные районы Рима. Каждый занялся своим делом. Антониони создавал новые шедевры, Моника прилежно разыгрывала роль богатой кинодивы на широкой публике. На Венецианском кинофестивале она показалась с огромным декольте. "О!- подметил один маститый критик. — Синьора Витти обучается соблазнять…" Она вручала призы и дарила ухмылки. В то время, когда артистка показалась на концерте Паваротти, зал хлопал в ладоши ей стоя.
Никто из этих восторженных поклонников таланта Моники Витти не имел возможности знать, что делается в ее сердце. По окончании концерта она внезапно согласилась другнице: "Знаешь, если бы Микеле пригласил меня, я бы кинула все на свете…" Она хваталась за все новые и новые роли. Пятидесятилетняя женщина с блеском и азартом в глазах игралась наивных и сумасбродных итальянок.
Она не имела возможности остановиться, она хотела ему доказать…
В первой половине 90-ых годов XX века Моника Витти сняла собственный фильм "Тайный скандал". Первый и последний. О том, как юная женщина обнаруживает камеру и отчего-то начинает снимать собственных любовников и супругей. Фильм продемонстрировали на Фестивале кино в Каннах.
Среди приглашенных на кинозвёзд и просмотр продюсеров со всех стран был и Микеланджело. Они невзначай встретились в проходе — Микеле, седой, раскоканный инсультом, помогаемый под руку молоденькой женой-блондинкой, потрепал ее по щеке и тихо сказал: "Это было замечательно…"
К Витти через зал торопился Роберто Руссо — как всегда, спортивный, подтянутый, деятельный, с огромным букетом цветов. Приятели, обступившие Монику со всех сторон, наперебой сыпали комплиментами. А она все смотрела вслед этому сгорбленному, высушенному годами и страстями старику, неторопливо бредущему к выходу из зала.
VI Столичный кинофестиваль, 1969г. (Моника Витти)
Увлекательные записи:
Подобранные как раз для Вас, статьи:
-
Биография Моника Беллучи Настоящая кинодива — это не только загадочная женщина, окруженная поголовным обожанием, кинодива — это, некогда всего, волшебство тела. А тело, как известно, не всегда…
-
Биография Лариса Олейник Лариса, либо как ее именуют приятели в Америке, Рисси, появилась 7 июля 1981 года в америкосском Санта-Клара-Каунти, штат Калифорния. Ее отец Роман Олейник, программист по…
-
Биография Анни Жирардо Я весьма страшная, но мне не для кого быть красивой! — говорит она. Анни страдает провалами в памяти, и директора театров не торопятся предлагать ей роли, опасаясь скандала….
-
Биография Марина Неелова Марина Неелова появилась в Ленинграде в семействе, не имеющей отношения к театру и кино. Ее мать, Валентина Николаевна, со студенческой скамейки ушла добровольцем на фронт…
-
Биография Владимир Басов ДАМАМИ Басов увлекался мгновенно и страстно, сшибая на пути к сердцу избпреждевременныцы каждые преграды. В жены выбирал лишь артисток-красавиц нанемало моложе…
