Биография Элина Быстрицкая
Элина Быстрицкая появилась в Киеве. Ее отец — Авраам Быстрицкий — был армейским медиком, инфекционистом, мать трудилась в поликлинике. Во второй половине 30-ых годов XX века в семействе Быстрицких был рожден второй ребенок, и опять — девчонка.
Элина росла по большей части с мальчикми. Игралась в мальчишеские игры, дралась, стреляла из рогатки. В то время, когда в их доме показался бильярд, она уговорила отца научить играться и ее.
Тот изумился, но просьбу дочери выполнил.
Еще одним ребяческим развлечением Элины был домашний театр. Причем театрализованные представления устраивались для всего дома. В сутки "премьеры" на лестничной площадке устанавливались стулья для зрителей, сценой служила площадка между этажами, а закулисьем — балкон.
Бабкина широкая юбка (в свое время актуальная на Украине) являлась занавесом. Ўовместно с двоюродным братом и подружкой Элина разыгрывала театрализованные представления с песнями, стихами, танцами. В первой половине 30-ых годов XX века, по окончании выхода на просторный экран фильма "Чапаев", в репертуаре их домашнего театра показался совершенно верно такой же спектакль. В нем роль легендарного командира дивизии игрался двоюродный брат Элины, а она сама перевоплощалась в его верного ординарца Петьку. Спектакль заканчивался коронным номером — Элина-Петька вылезала на сцену и, грозно поводя бровями, сказала: "Негромко!
Чапай думать будет!" Публика была в экстазе.
Перед самой войной капитан медицинской работы Авраам Быстрицкий получил новое назначение — на Черниговщину, в город Нежин. В том месте Быстрицких и застала весть о начале войны. Уже через пара дней Нежин попал во фронтовую полосу, и его окрестности превратились в арену ожесточенных боев. Какое-то время Элина помогала матери — заботилась за поранеными в военного госпиталь, но позже, в то время, когда соперник прорвал отечественную оборону, им было нужно спешно эвакуироваться.
Отходили через Сумы, Харьков до самой Аужасани. В том месте они задержались надолго, и Элина продолжила учебу в школе. А все вольное время проводила на направлениях врачебных сестер.
Причем устраиваться на эти направления ей было нужно чуть ли не с боем. Дело в том, что в собственные тринадцать лет роста она была маленького, и доктор, что записывал девушек на эти направления, встретившись с ней, постановил, что к нему на прием пришла чуть ли не первоклашка. Но Элина продемонстрировала такую настойчивость, так горячо потребовала допустить ее до экзаменов, что доктор дрогнул. По всей видимости, постановил вернуть судьбу данной девчушки на откуп экзаменационной рабочей группе.
И плохо изумился, в то время, когда она данный экзамен блестяще сдала. Затем Элину забрали санитаркой в лазарет, а чуть позднее она стала лаборанткой в клинической лаборатории.
Припоминает Э. Быстрицкая: "Мне ни при каких обстоятельствах в юные годы не говорили о моей наружности. В первый раз я услыхала об этом в 13 лет, в военного госпиталь. Двое пораненых говориют: "Взгляни, какая хорошенькая девушка!" Овзглянулась- никого…
Позднее продолжительно смотрела в зеркало — ничего занятного не отыскала. Мать взращивала меня весьма жестко…"
В ноябре 1944 года Быстрицкие возвратились в Нежин (киевский дом был уничтожен при бомбежке), и Элина поступила в врачебный техникум. Все ее ближайшее окружение, включая своих родителей, их друзей, складывалось из дипломированных медиков и настоятельно советовало девушке не мобучаться выбором профессии. Ее приняли как уличницу войны и медсестру, окончившую рокковские (краснокрестные) направления.
Обучаться она начала сходу со второго семестра. Но на первом же практическом занятии ей стало плохо. Их преподаватель-врач должен был сделать челюстно-лицевую операцию, но на протяжении ее проведения больной внезапно умер от наркоза.
Затем Быстрицкая осознала, что ни при каких обстоятельствах не сможет стать доктором. Но кинуть техникум она не постановилась. Дообучалась до конца, прошла всю практику (приняла 15 родов) и получила диплом акушера-гинеколога.
Но в душе уже мечтала о второй профессии.
В те годы всеми помыслами Быстрицкой завладел театр. В медицинском техникуме существовал театральный кружок, в который Быстрицкая записалась с первых же дней обучения. Первым спектаклем, в котором она сыграла маленькую роль, стал водевиль "Лейтенант фон Пляшке". И не смотря на то, что роль была бессловесная, но Быстрицкой нетрудно получалось завести публику одним своим выходом на сцену. Кто-то из сотрудников тогда отметил ее прирожденный талант артистки и порекомендовал не останавливаться на добилсянутом. Скоро Быстрицкая поступила в вокально-музыкальную школу, при которой существовал балетный класс.
Она хотела обучиться высокопрофессионально двигаться по арене, ообладать мастерством пластического танца. И ей это удалось. В постановке "Маруся Богуславка" она так зажигательно выполняла "танец живота" в арене "гарем султана", что зрители практически засыпали ее аплодисментами.
Истина, ее строгая мать, находившаяся на спектакле, испытывала иные эмоции, считая, что дочка выполняет что-то непотребное.
Во второй половине 40-ых годов двадцатого века Быстрицкая окончила врачебный техникум с крепкой твердостью, что ни при каких обстоятельствах не сможет трудиться в медицине. Всеми ее помыслами сейчас завладел театр, о чем немедля были поставлены в знаменитость мать с отцом. Мать восприняла эту новость смирно, а вот отец был категорически против. "Что это за профессия такая — артист? — возмущался он. — И кто тебе заявил, что у тебя имеется артистский талант?" Но дочка была непреклонна и, утирая слезы, упрямо твердила о собственном жажде поступать в театральный.
В итоге, видя, что его словесные аргументы не доходят до дочери, отец решил доказать собственную правоту на деле, "В университет мы отправимся совместно!" — заявил он, тем самым как бы подводя результат первой части дискуссии.
В Киев дочка и папа приехали погожим летним днем. В ректорате театрального университет громадной, ладный Авраам Быстрицкий в новенькой майорской форме произвел легкий фурор среди находившихся дам, но еще большее чувство он произвел на ректора Семена Михайловича Ткаченко, в то время, когда, войдя в его офис, с порога заявил: "растолкуйте, прошу вас, моей тщетной дочери, что в вашем университете ей делать нечего!" За собственную продолжительную карьеру в звании ректора Ткаченко повидал множество ходоков-родителей, миссия которых обыкновенно заключалась в том, дабы проталкивать собственных чад в его заведение. А тут все было напротив.
В итоге разговор с ректором закончился победой Авраама Быстрицкого — Элина отказалась от поступления в театральный и, возвратившись в Нежин, подала документы на филологический факультет местного педагогического университет. На протяжении учебы в этом институте в нее влюбился юный аспирант, отношения с которым со временем совсем имели возможность бы перерасти в что-то большее. Но аспирант был через чур идейным. Говорит Э. Быстрицкая: "Аспирант все посматривал на меня громадными чёрными глазами, а в итоге позвал не то в кино, не то легко прогуляться.
И вот поздно вечером проводил он меня до калитки и совсем уже сопринимался поцеловать… Но еле-еле он протащил ко мне руки, как с соседнего столба грянул репродуктор. И не "Калинку-малинку", а Гимн СССР! Вы бы видели, что сделалось с моим поклонником: он расправил плечи и поднялся "смирно"…"
Получая образование педагогическом, Быстрицкая в душе ни на 60 секунд не расставалась с мечтой стать артисткой. Потому она занималась балетом в вокально-музыкальной школе, а параллельно создала в том месте же собственный танцевальный кружок, что уже через пара месяцев одолел на олимпиаде. За эту победу Быстрицкая была награждена путевкой в дом отдыха профсоюза "Рабис" — сотрудников искусств, где отдыхали настоящие артисты. Там-то выдающаяся артистка Наталья Александровна Гебдовская, заметив Быстрицкую на арене, порекомендовала ей кидать филологию и идти в театр. Данный разговор и стал той последней каплей, которая переполнила чашу сносиния Быстрицкой. Возвратившись в Нежин, она забрала документы из педагогического и опять послалась в Киев — в университет театрального мастерства.
И ее приняли.
В том же году Быстрицкая в первый раз вышла на съемочную площадку. Дело было так. До начала занятий в университете оставалось пара недель, а двухмесячная стипендия, выданная Быстрицкой в педагогическом, растаяла на глазах.
Было нужно искать возможность где-нибудь подтрудиться. Кто-то из таких же, как и она, абитуриентов театрального порекомендовал сходить на Киевскую киностудию, где за участие в массовках уплачивали пускай малые, но деньги. Быстрицкая послалась на студию и скоро реально получила маленькую роль — в кинофильме Игоря Савченко "Тарас Шевченко" она должна была сыграть горничную графини Потоцкой.
Но на протяжении съемок эпизода с ее участием Быстрицкой компонентарно не повезло. В том эпизоде героиня Быстрицкой танцевала зажигательный танец в хороводе с другими девушками. Но в случае если у всех танцевавших были сапожки красного цвета, то Быстрицкой по вине реквизиторов достались тёмного.
В итоге режиссер попросил вывести ее из танцующих, и эпизод доснимали без ее участия.
Съемки в Киеве продлились до августа, по окончании чего Быстрицкая уехала в Нежин, к родителям. 31 августа она возвратилась в Киев, дабы утром следующего дня приступить занятия в университете. Но тут ее ожидало неожиданное известие-оказывается, в документах, поданных ею в университет, не достаточно справки, разрешающей ей продолжать учебу в новом учебном заведении.
Из-за отсутствия данной справки мандатная рабочая группа решила отчислить ее из университет. Думается, не следует растолковывать, каким ударом стало для двадцатилетней девчонки это известие. Так мечтать о карьере артистки, взбаламутить друзей и родителей своим отъездом, и вот вам результат — отчисление. Быстрицкую объяло такое отчаяние, что, выйдя из ректората, она впала в прострацию.
И кто знает, сколь продолжительно она пробыла бы в таком состоянии, если бы не преподаватель Яков Иванович Токаренко. Определив о постигшем девушку горе, он порекомендовал ей не сидеть сложа руки, а функционировать. И Быстрицкая последовала этому совету. В тот же сутки она добилась встречи с министерским государственным служащим, отвечающим за работу с абитуриентами, и получила от него гарантии собственного зачисления в университет без нужной справки. "Ее вы сможете привезти чуть позднее", — дал обещание он ей.
Так оно и вышло. Быстрицкую опять привнесли в перечни студентов, а справку она привезла из Нежина пара дней спустя.
Став студенткой, Быстрицкая практически с первых же дней учебы принялась обосновывать преподавателям, что в университет ее приняли не напрасно. Уже на первом курсе она числилась в круглых отменницах и за собственный усердие была награждена поездкой в Москву.
В стенках родного университет Быстрицкая считалась не только лучшей ученицей, но и одной из первых красавиц. За ней пробовали заботиться многие студенты, но отыскать отклик в ее сердце только единицам не получалось. Дело в том, что, взяв достаточно твёрдое воспитание в семействе, Быстрицкая в общении с парнями не позволяла себе тех вольностей, на каковые были способны ее более раскрепощенные подружки. Необходимо подчеркнуть, что в различие от большинства сверстников, каковые взращивались в тепличных условиях, Быстрицкая в 20 лет уже большое успела повидать и испытать — строгые будни в прифронтовом госпитале содействовали ее раннему взрослению. Но не все ее сверстники это осознавали.
Позжеу и недолюбливали ее, именовали "синим чулком", Тех же из них, кто не осознавал слов, Быстрицкая осаживала достаточно грубо — посредством пощечин. Так, на последнем курсе университет она "наградила" ими сходу троих студентов. Причем последний эпизод получил широкую огласку и стал причиной достаточно драматическим действиям.
Что же случилось?
21 января 1953 года вся держава отмечала траурную дату — 29-ю ггщину со дня смерти Ленина. Как и во многих учебных заведениях страны, в Киевском университете театрального мастерства в тот сутки студенты выструхнули перед преподавателями с поэтическими виршами, посвященными траурной дате. Не стала исключением и Быстрицкая, которая выобучала "Сказку о Ленине" Натальи Забилы. И вот, в то время, когда до ее выступления оставались считанные 60 секунд, какой-то второкурсник неприметно подкрался к ней и, хотя подшутить, свистнул ей из едалки в ухо. Ўовершенно предположительно, что сделал он это не со зла, но, учитывая реалии момента (траурная дата, совместная нервозность и т. д.), он получил совсем адекватный ответ — увесистую оплеуху, от которой отлетел метров на пять.
Свидетелями данной сцены стали не только студенты, но и преподаватели, каковые и дали этому делу движение. Быстрицкую обвинили в хулиганстве, припомнив ей, что лишь за этот месяц она уумнилась сходным образом поступить еще с двумя студентами. Меньше, в тот же сутки один из педагогов позвал к себе Быстрицкую и затребовал от нее, дабы она немедля насочиняла прошение о переводе ее в Харьковский университет. В другом случае он дал обещание отчислить ее из института, Но Быстрицкая ответила ему достаточно грубо: "В случае если на следующий день вывесят приказ о моем отчислении, то послезавтра вы отыщете меня в Днепре". Если бы подобное сообщила каждая вторая студентка, совсем предположительно, ее слова сочли бы недорогой бравадой.
Но за Быстрицкой еще с первого курса утвердилось вывод как о человеке, что не бросает слов на ветер, потому реакция на ее заявление была другой. Управление университет побоялось хватать грех на душу и переложило это дело на плечи комсомольской организации.
Собрание по "делу Быстрицкой" откладывалось пара раз — сначала из-за каникул, позже из-за смерти Сталина. Нафинал его дата была назначена на середину марта. Ўитуация в стране была неспокойная, всем мерещились заговоры противников империалистов и происки народа. Из этого и воздух на собрании была подобающей. Припоминает Э. Быстрицкая: "Выструхнули мои други, каковые инкриминировали мне линия знает что. Одни говорили: "Соперник не спит, мы должны быть бдительными, други!" Другие: "А не забывайте, она отказалась танцевать со студентом X.? От него, видите ли, деревней пахнет?!
А деревня пахнет хлебом, други!!!" Я слушала и ужасалась данной демагогии: с кем я обучаюсь? Кто эти люди? Так как они лгут! Я ни при каких обстоятельствах не утверждала, что от X. пахнет деревней: от него пахло позднее, и я не хотела танцевать в паре с неопрятным человеком; некогда чем подойти ко мне в танце, имел возможность бы и помыться…"
Собрание продолжалось до трех часов ночи, В итоге подавляющим числом голосов было решено — студентку Быстрицкую исключить из комсомола и просить дирекцию исключить ее из университет. В то время, когда она возвратилась на свою квартиру, ее душа была опустошена, не желалось жить. Целый остаток ночи она пролежала в постели, не смыкая глаз.
Из университет ее так и не исключили, по всей видимости посчитав, что одного возмездия совсем достаточно. Но большая часть ее однокурсников вычисляли это несправедливым и практически прекратили с ней всякое общение. Слава всевышнему, что среди преподавателей нашлись люди, каковые поднялись на ее сторону.
Один из них — Иван Иванович Чабаненко — кроме того предотвратил студентов, что в случае если кто-нибудь при нем напомнит Быстрицкой о случившемся — тут же вылетит из университет. Эта помощь удержала Быстрицкую от рокового шага — суицида.
Через пара месяцев Быстрицкая сдала выпускные экзамены и начала ждать распределения. При другом формировании обстановки ее имело возможность ожидать хорошее будущее — к примеру, труппа самого популярного в республике Киевского театра имени И. Франко. Но по окончании всего произошедшего ожидать для того чтобы финала не приходилось. И реально- Быстрицкую распределили в Херсонский театр. Забирать студентов приехал лично главный режиссер театра Павел Ґолоденко.
Наряду с этим повел он себя так, как словно бы был султаном, набирающим девушек для собственного гарема. Заметив красавицу Быстрицкую, он тыкнул в нее пальцем и с ходу выяснил ей свидание у ресторана "Спорт" в семь часов вечера. Будь он помоложе, точно не избежал бы участи тех трех студентов, каковые попытались на себе силу оплеух Быстрицкой.
Ему же она ответила коротко, как отхватила: "Я никуда не приду!" — "Ну наблюдай, тебе у меня трудиться", — приугрожал он ей. Утром следующего дня Быстрицкая послалась в минобразования и затребовала отправить ее куда угодно, но лишь не в Херсон. "Отчего?" — изумились тамошние госслужащие. Сообщить правду Быстрицкая не постановилась, потому в просьбе ей отказали.
И тогда она решила обще уехать из республики. Но куда? Ответ пришло с неожиданной стороны.
В те дни в Киеве гастролировал Театр имени Моссовета, и Быстрицкая напросилась на прием к его главному режиссеру — Юрию Александровичу Завадскому. На протяжении данной личной встречи стосвой гость задал вопрос Быстрицкую, кто был ее преподавателем в университете. "Иван Иванович Чабаненко", — ответила она. "Вот пускай он мне позвонит и отрекомендует вас", — подвел результат беседы Завадский.
О том, как Быстрицкая бегала по его окрестностям и Киеву в отыскивании собственного педагога, возможно насочинять особенную главу. Чабаненко отправился навстречу Быстрицкой и насочинял Завадскому рекомендательное послание, в котором в самых оптимальных словах онравизовал собственную ученицу. С этим посланием Быстрицкая опять пришла к режиссеру, и тот устроил для нее особенный просмотр. Он прошел превосходно, и Быстрицкую зачислили в труппу столичного театра.
Но поиграть в нем ей так и не довелось.
Припоминает Э. Быстрицкая: "Приглашение выдающегося режиссера Юрия Александровича Завадского давало слово заманчивые возможности. в один раз на берегу Днепра мы отмечали свадьбу моей подружки и встретили выпускников прошлого курса. Необходимо сообщить, я не прятала собственного ликования по поводу того, что окажусь в столице, но кто-то из них меня "пожалел": "Що ж ты, неслична, будешь в том месте робыть?" — "Що буду робыть?
Роли буду грать", — сообщила я высокомерно. И отправилась отдыхать к родителям в Вильнюс (ее отца сориентировали в том направлении для предстоящего прохождения работы.). Но из Москвы вместо вызова получила… отказ.
О том, что случилось, я определила лишь в 56-м на протяжении съемок "Негромкого Дона". Борис Новиков, что был артистом этого театра, на мой вопрос, не знает ли он, что тогда слобучалось, ответил: "Знаю. Целый худсовет знает". Оказалось, что в театр пришло около двадцати анонимок.
Это именно поработали те самые старшекурсники, каковые так язвительно мне сочувствовали. И так как знали, что кому насочинять! Сказали, словно бы я хвастала, что стану любовницей главного режиссера…"
Получив отказ из Москвы, Быстрицкая начала искать возможность устроить собственную творческую карьеру в Литве. В итоге ее приняли в Вильнюсский театр. Ее первой ролью на арене этого театра стала Таня в одноименной пьесе А. Арбузова.
Позже были и другие роли: Варя Белая в "Порт-Артуре" И. Попова и А. Степанова, Аленушка в "Аленьком цветочке" П. Бажова, Ольга в "Годах странствий".
В первой половине 50-ых годов XX века будущее Быстрицкой совершила крутой разворот — в ее жизнь без шуток вошел кинематограф. События развивались следующим образом.
С того времени как Быстрицкая в последний раз вылезала на съемочную площадку, прошло уже почти четыре года. Это была картина Киевской киностудии "Тарас Шевченко", в которой Быстрицкой так и не нашлось места. По окончании постигшей ее невезухи артистка зареклась сниматься на данной киностудии.
Но со временем обида зарубцевалась, и в то время, когда в том же 1950 году режиссер данной же киностудии Владимир Браун позвал Элину на роль Лены Алексеенко в картину "В миролюбивые дни", она без промедления дала согласие.
Дебют Быстрицкой в кино был успешным. Не обращая внимания на то что роль ей досталась весьма одноплановая и маловыразительная, зритель ее все-таки запомнил. Фильм, в котором сопринималась целая плеяда молодых звезд совдеповского кино, включая Сергея Гурзо, Вячеслава Тихонова, Георгия Юматова, Виктора Авдюшко, Веру Васильеву, хорошо приняла публика.
В середине 1954 года Вильнюсский театр был на гастролях в Ленинграде, и на протяжении одного из пьес на Быстрицкую обратил внимание режиссёр Ян Фрид. Он тогда припадокал к съемкам фильма "Двенадцатая ночь" по В. Шекспиру и искал осуществительницу на роль Виолы-Себастьяна. Пробы прошли замечательно, но на протяжении того визита "Ленкинофильма" на Быстрицкую обратил внимание еще один режиссер — Фридрих Эрмлер. Он искал осуществительницу на ведущую роль в картине "Неоконченная повесть" и весьма хотел, дабы в ней снялась никому не известная артистка из Вильнюса. Так Быстрицкая была поставлена перед непростой задачей — в каком из двух кинофильмов ей сниматься?
В итоге она сделала выбор в пользу "Неоконченной повести" (в "Двенадцатой ночи" снялась Клара Лучко).
Сюжет "Неоконченной повести" был достаточно непритязателен. Гениального кораблестроителя Ершова (Сергей Бондарчук) паралич ног приковал к постели. Навещать его всякое утро приходит участковый доктор Елизавета Максимовна (Элина Быстрицкая).
Неспешно между ними появляется влюбленность.
Работа над данной ролью вызывала у Быстрицкой возраженивые эмоции. С одной стороны, ей доставляло огромное удовольствие трудиться под началом для того чтобы режиссера, как Эрмлер, а иначе, она испытывала откровенную неприязнь к человеку, что игрался ее любимого, — Сергею Бондарчуку. Причем эта неприязнь имела давешние корни. Выясняется, еще в первой половине 50-ых годов двадцатого века, в то время, когда Быстрицкая снималась в маленькой роли в картине "Тарас Шевченко", Бондарчук (он игрался ведущую роль) повел себя бестактно по отношению к ней, унизил ее в присутствии участников съемочного коллектива. Быстрицкая ему этого не простила. И сейчас, в то время, когда они опять встретились на съемочной площадке, их неприязнь друг к другу вспыхнула с новой силой.
Дело дошло до того, что Бондарчук опять не сдержался и незадолго до начала съемок очередной сцены опять обидел собственную партнершу. Она расрыдалась и объявила, что отказывается от предстоящих съемок. Эрмлер бросился ее утихомиривать, но все было беснужно. Тогда режиссер отправился на последнюю меру. Он дал обещание Быстрицкой, что будет снимать ее большие замыслы очень, без присутствия партнера.
На том и попостановили.
Фильм "Неоконченная повесть" вышел на просторный экран в 1955 году. Если судить по его рейтингу, амурная история, продемонстрированная в картине, забрала людей за душу. Но мало кто из зрителей догадывался, что осуществители основных ролей, так вдохновенно играющие влюбленных на экране, в действительности испытывали друг к другу полностью противоположные эмоции.
По опросу читателей газеты "Советская культура" Быстрицкая была названа лучшей артисткой 1955 года. А в декабре того же года ее включили в официальную делегацию, отправившуюся на первую семь дней совдеповского фильма в Париж. В состав делегации, кроме Быстрицкой, были включены: Алла Ларионова, Людмила Целиковская, Николай Черкасов, Юлий Райзман, Сергей Юткевич, Сергей Бондарчук, Валентина Калинина и др.
В различие от совдеповских зрителей, французская публика достаточно сдержанно приняла "Неоконченную повесть". Намного большим успехом у них пользовались экранизации классических произведений, в личности "Анна на шее" с А. Ларионовой в ключевой роли. Этой артистке Быстрицкая во большом обязана тем, что ее предстоящая кинематографическая будущее совершила еще один весёлый разворот. На протяжении той поездки Ларионова рассказала Элине о том, что Сергей Герасимов припадокает к съемкам "Негромкого Дона" и ищет осуществителей основных ролей. А у Быстрицкой еще со времени работы в военного госпиталь, где она просматривала пораненым бойцам страницы этого бессмертного романа, зародилась мечта сыграть Аксинью. Потому, еле-еле она прилетела из Парижа в Москву, прямо из аэропорта позвонила Сергею Аполлинариевичу к себе и попросила допустить ее к пробам.
Ответ Герасимова ее ошеломил: "Приезжайте прямо на данный момент — тут один Григорий Мелехов уже сидит". Потом послушаем воспоминания самой Э. Быстрицкой:
"У меня был опыт участия в отрывке из "Негромкого Дона" еще в университете. Но, согласно точки зрения моего тогдашнего педагога, Аксинья — роль не для меня. Дескать, мои роли — это романтические героини Шиллера…
Но я весьма хотела ее сыграть…
Ответ Герасимова поверг меня в легкий шок. Но я высчитала, сколько осталось времени до моего вильнюсского поезда, и приехала к Герасимову на квартиру. Он протягивает мне отрывок из "Негромкого Дона". Посмотрела, а это тот же самый, мой студенческий, провальный. Ощущаю, я не могу раскрыть рот.
К тому же сидит рядом какой-то горбоносый артист из Орла с кучерявыми синими глазами и тёмными волосами. Какой же это Гришка? Он же сын турчанки!
Он мне сходу не пришолся по нраву. Но дело было не в нем, а в моем кошмаре повторения студенческого провала. И я сообщила Герасимову, что не могу на данный момент просматривать, что сначала подготовлюсь, а до тех пор пока переполнена парижскими впечатлениями.
Поизвинялась я с ним, стала женой дверь — и в слезы. Я весьма горевала тогда, рассчитывая отказ. То, что мне не пришолся по нраву партнер, меня не смутило — «стаж работы» с Эрмлером меня уговорил: так как в "Неоконченной повести" мне нужно было играться огромную влюбленность к храбрецу в осуществлении Бондарчука…"
уверенный в том, что пробу она провалила, Быстрицкая уехала в Вильнюс. Но уже в первой трети января следующего года из Москвы пришло приглашение принимать участие в пробах в "Негромком Доне". Пробы продолжались впредь до августа, и все это время Быстрицкой было нужно курсировать между Москвой и Вильнюсом. Причем до самого последнего момента было незнакомо, утвердят ли ее на роль. Дело в том, что, не считая нее, на Аксинью претендовали еще пара артисток, среди которых были уже достаточно маститые. Известен кроме того таковой факт.
Сыграть Аксинью захотела осуществительница данной роли в первой по счету экранизации романа в первой половине 30-ых годов двадцатого века — Эмма Цесарская. Но Герасимов поступил с ней достаточно жестко: подвел к зеркалу, и все вопросы отпали.
С не меньшим энтузиазмом мечтала сыграть Аксинью и вторая известная артистка — Нонна Мордюкова. Причем ее притязания имели под собой более настоящую землю, чем у Цесарской. Мордюкова была выпускницей курса, что вел Герасимов, и ее дипломной ролью была как раз Аксинья. Более того, Герасимов одорожил игру Мордюковой на "превосходно".
Потому, в то время, когда та выяснила, что ее преподаватель планирует снимать "Негромкий Дон", у нее не было и тени колебаний, что именно ее он пригласит на роль Аксиньи. Но роль досталась мало кому известной Быстрицкой. По словам самой Мордюковой, для нее это был такой нелёгкий удар, что она еле-еле не покончила с собой .
Чашу весов в пользу Быстрицкой перевесил сам создатель романа — Михаил Шолохов. в один раз ему продемонстрировали все отснятые пробы, и он, выбрав из них ту, в которой пробовалась Быстрицкая, вскричал: "Так вот же Аксинья!"
Первые две серии фильма "Негромкий Дон" вышли на просторный экран во второй половине 50-ых годов XX века и имели грандиозный успех у публики. Его поглядели 47 млн. зрителей. По опросу читателей издания "Коммунистический экран" фильм был назван оптимальным фильмом года.
Во второй половине 50-ых годов двадцатого века картина собрала состоятельный урожай призов на различных кинофестивалях, а также в Брюсселе, Москве, Карловых Варах, Мехико.
Во второй половине 50-ых годов XX века Быстрицкая разрывалась между театром и кино — игралась в Вильнюсском театре и снималась в третьей серии "Негромкого Дона". Ее мечтой было переприниматься в Москву, в Мекку театральной и кинематографической судьбе страны, но все ее попытки осуществить это продолжительное время ни к чему не приводили. К примеру, в осеннюю пору 1955 года в Доме кино ей порадостнилось познакомиться с Фаиной Георгиевной Раневской, и та дала совет режиссеру Театра имени Пушкина, в котором сама игралась, забрать молодую звезду в труппу. В Пушкинском тогда планировали ставить "Белый лотос", и Быстрицкой была обещана одна из ролей.
Но этим замыслам так и не суждено было осуществиться.
И все же в столицу Быстрицкая перепринималась. Случилось это во второй половине 50-ых годов двадцатого века, сразу после выхода на просторный экран еще одного фильма с участием артистки. Речь заходит о кинофильме Юрия Егорова "Добровольцы", в котором Быстрицкая сыграла одну из основных ролей — Лелю.
Затем артистка получила приглашение перейти в труппу Малого театра — сначала по договору, а позже (в марте 1959 г.) с зачислением в штат. Первой ролью Быстрицкой на сцеМногого стала леди Уиндермиер в постановке по О. Уайльду "Веер леди Уиндермиер".
Необходимо подчеркнуть, что не обращая внимания на то, что Быстрицкая была уже достаточно известной и популярной киноартисткой, карт-бланшем для нетрудного вхождения в коллектив прославленного театра это не стало. Напротив, это положение кроме того в какой-то мере усложнило ей жизнь, позжеу что корифеи театра относились к кино с некоторым пренебрежением, как к чему-то несерьезному. Кроме этого, Быстрицкой было нужно обосновывать собственный право играться в труппе театра в твёрдой борьбе с другой киноартисткой, принятой в штат в один момент с ней, — Руфиной Нифонтовой (слава пришла к ней во второй половине 50-ых годов XX века, по окончании трилогии "Хождение по мукам", где она сыграла Катю).
По словам самой Быстрицкой, первое время работы в Малом она никак не имела возможности зайти в стиль этого театра и практически по окончании всякой репетиции спешила в медчасть принимать унятельные пилюли.
И все же ход за шагом Быстрицкой в итоге удалось доказать, что ее зачисление в штат Малого выяснилось не нечаянным. В итоге за два следующих сезона (1960-1961) она сыграла сходу шесть ролей. Но позже в течении полутора лет она сидела без новых ролей. Отчего? Обстоятельство этого направляться искать в исердишне прямолинейном нраве артистки.
в один раз она разрешила себе выпад в сторону Игоря Ильинского. Он ставил спектакль "Госпожа Бовари" и взял на роль Эммы собственную жену — артистку этого же театра Еремееву. Быстрицкую это возмутило, и она кинула в сторону Ильинского такую реплику: "Как вы имеете возможность дать роль Эммы Бовари Еремеевой, с ее фигурой?"
Эта фраза до глубины души обидела Ильинского. И он превратился в ярого соперника юный артистки.
Ильинский был не последним человеком, с кем Быстрицкая сломала собственные отношения в начале 60-х. Что-то подобное случилось у нее и с Михаилом Шолоховым. Дело было так.
В первой половине 60-ых годов двадцатого века Быстрицкая снималась у режиссера Георгия Натансона в кинофильме "Все остается людям". Съемки проходили в Ленинграде, где в те же дни был и Шолохов (он принимал участие в симпозиуме сочинителей). Определив об этом, Быстрицкая захотела с ним встретиться. Знай артистка, что незадолго до у сочинителя всю ночь длилась громкая попойка, она, возможно, остереглась приезжать в "Асторию". Но она этого не знала.
В итоге, в то время, когда она пришла в апартаменты Шолохова и заметила, что гулянка так же, как и прежде в разгаре, ее объяло возмущение. И вот, пробуя обрассудокить собравшихся, она проорала им в лицо одну-единственную фразу: "Вам, возможно, наплевать на Михаила Александровича Шолохова, но что вы делаете с русским сочинителем Шолоховым?!" И что же? В притихшем было зале внезапно раздался нетрезвый голос самого сочинителя.
Возмущенный тем, что его гульбище прекратила какая-то юная артистка, он принародно попросил ее уприниматься вон. Причем сообщил это в весьма неотёсанной форме. С того времени они больше не виделись.
По большому счету необходимо подчеркнуть, что Быстрицкая имела возможность и может поставить на место кого угодно — табели о рангах для нее не существует. К примеру, в один раз она отказала во взаимности одному влиятельному госслужащему. Было это во второй половине 60-ых годов XX века.
Быстрицкая тогда послалась по профсоюзной линии , и данный государственный служащий, будучи начальником делегации, постарался откосить ее к определенного рода отношениям. Но нарвался на такое сопротивление, которого не ожидал (по всей видимости, в случаях с другими сотрудниками Быстрицкой у него осечек не было). И тогда государственный служащий дал обещание Быстрицкой, что она насовсем забудет дорогу за предел.
И реально — в течении нескольких лет артистка была невыездной.
Еще об одном похожем случае говорит сама Э. Быстрицкая: "Как-то пришла к громадному начальнику: что-то просить для одного из сотрудников. А начальник этак зашел сзади, положил мне руку на плечо, и ладонь как бы невзначай заскользила вниз — ну светло, в каком направлении. Отрезвляющих материальных действий я не употребляла, легко отскочила в сторону и сказала ясный монолог. Жаль, вопрос, по которому я приходила, решен, рассудокеется, не был…"
В силу собственного нрава Быстрицкая ни при каких обстоятельствах скрывало отношения с супругчинами. Известно, что у нее была масса поклонников в самой артистской среде, но ни одному из супругчин-артистов так и не удалось растопить сердце данной сильной женщины. Потому и засупруг она стала женой человека второй профессии, старше ее на много лет.
Э. Быстрицкая припоминает: "В юности мне весьма нравился чисто снаружи Жан Марэ. Романтичный храбрец. Но я осознавала: влюбляться в артиста-то же, что просматривать романы Дюма.
А в жизни… Мой муж был увлекательный человек. С ним мне было занятно общаться, сказать, ходить по галереям и театрам, позднее обсуждать замеченное, спорить. Своим созданием я во большом обязана ему. какое количество он не забывал, сколько знал!
Он обожал историю… Но дам он обожал больше всего. Через чур.
Прекрасно, если бы я была у него одна. Это не было возможности перенести. Кое-какие переносят-я не смогла…"
Быстрицкая снялась еще в нескольких кинофильмах. А позднее в ее кинематографической карьере случился паузу. Причем надолго — на 27 (!) лет. Отчего?
Обстоятельств тут пара. Но основная заключена в нраве самой Быстрицкой. Наученная неприятным опытом прошлых невезух, она стала так дотошно доходить к выбору ролей в кино, что большая часть режиссеров в итоге прекратили кликать ее на съемки. Какой толк, разбирали они, кликать Быстрицкую, если она все равно откажется.
Как раз потому в следующие два десятилетия Быстрицкая игралась лишь в театре.
Во второй половине 90-ых годов двадцатого века по окончании долгого перерыва Быстрицкая опять возвратилась на съемочную площадку. В кинофильме Булата Манстрога "Утепленные ветры древних булгар" ей предстояло перевоплотиться в настоящий исторический персонаж — княгиню Ольгу.
В апреле 1998 года, в дни юбилея артистки, на арене Кремлевского Дворца состоялся ее бенефис. В постановке по пьесе Фердинанда Брукнера Быстрицкая сыграла Елизавету Английскую.
Из интервью Э. Быстрицкой: "Так сложилась моя жизнь, что я одна… Выбор содержится в том, что возможно было бы с кем-то быть, но для этого, с моей точки зрения, должны наличествовать установленные качества во взаимоотношениях. Мне ближе умность Омара Хайяма: "Уж лучше будь один, чем совместно с кем попало". При чем тут гордая неподневольность? Мне необходимо сердечное увлечение.
А все эйфории общения — это совсем второе. Брак так как рассчитывает что-то еще… Само собой разумеется, я нахожу для себя дело каждый сутки и каждый час, но в то время, когда женщина говорит, что лишь в деле обнаруживает для себя самое основное, я… не поверю, что она весела.
Женское счастье — это все-таки эйфории патриархального быта: семья, дети…
У меня имеется приятели, с которыми я общаюсь каждый день, кроме того ежедневно, с ними я советуюсь. Мой круг — это мой круг, и я никого чужого не желаю в том направлении пускать. Это тайная. Приятелями я не обделена. У меня имеется все другое, дабы ощущать себя комфортно.
Мои учителя, мои партнеры по арене, по фильмам бесценны для меня. Но, к раскаянию, некоторых уже нет в живых…
У всякого человека имеется потребности. У меня это гантели. По полкило любая. Для женщины больше не нужной Имеется у меня гимнастическая палка, обруч. До тех пор пока все это мне доступно.
Форма еще не ушла. Само собой разумеется, я сейчас не та, какой была 25 лет тому назад. Я это осознаю.
И не притязаю на толькость в сохранении всегдай юности.
Я обожаю играться в бильярд. Это увлечение идет от тех лет, в то время, когда для нас с двоюродным братом мать с отцом приобрели небольшой бильярд, дабы мы никуда не шастали, а забивали цельнометаллические шарики. За войну бильярдик провалился сквозь землю. Уже артисткой, отдыхая в санатории, я заметила громадной бильярдный стол. Навыки совершенно верно бить по шару не исчези.
А азарта и увлечения у меня было достаточно, и я начала играться с супругом. Ўначала проигрывала, а позднее одолела и воспряла. В санатории устраивали турниры. И в то время, когда мы с супругом в паре вылезали в финал, вот тут азарт побеждал . Мне желалось победить. И я побеждала. Позднее ездила одна в Архангельское, в санаторий, и побеждала уже по-настоящему.
И маршал Виктор Георгиевич Куликов подарил мне настоящий кий. До сих пор его берегу…
Но на деньги я ни при каких обстоятельствах не игралась. Я ненавижу это. Меня не деньги интересуют — меня влечет победа…
Я весьма обожаю собственных учеников. Они бывают у меня, либо мы ездим на природу. В то время, когда я с ними общаюсь, мне хорошо, но нередкие встречи не удаются… Родители мои уже ушли.
Практически родных у меня никого нет. Но в Москве мой причал…"
Элина Быстрицкая. Железная леди
Увлекательные записи:
Подобранные как раз для Вас, статьи:
-
Биография Наталья Варлей Наталья Варлей появилась в румынском городе Констанца. Как гласит домашнее предание, Варлей — фамилия валлийская. Пуникальны отечественной героини попали в Россию из Англии. Это…
-
Биография Любовь Орлова Влюбленность Орлова появилась в подмосковном Звенигороде в семействе интеллигентов. Отец будущей совдеповской кинозвезды — Петр Федорович Орлов — был позжеком тверской…
-
Биография Леонид Быков Леонид Быков был рожден 12 декабря 1928 года в селе Знаменском Славянского района Донецкой области. С ребяческих лет Леня Быков рос мальчишкой смышленым, весёлым,…
-
Биография Ричард Гир Ричард Гир стал нынешным знаком вежливой учтивости и супругской учтивости. Это значительно затрудняет доверитсяь в тот факт, что Ричард взращивался на деревенской ферме,…
-
Биография Иван Переверзев Иван Переверзев был рожден в крестьянской семье в деревне Кузьминки Орловской губернии. Его мать с отцом были простые крестьяне, каковые с ребяческих лет привили сыну…
