Биография Евгений Евстигнеев
Е. Евстигнеев был рожден в Нижнем Новгороде. Для собственной матери — Марии Ивановны — он был поздним ребенком: в то время, когда он показался на свет, ей было 32 года. Для отца — Александра Михайловича — он не был первенцем: от первого брака тот уже имел ребенка-ученика.
Судьбе было угодно, дабы Евстигнеев стал артистом. Причем случилось это полностью невзначай. Во второй половине 40-ых годов двадцатого века Евгений в вольное от работы время игрался в кинотеатре на ударнике в оркестре. Игрался он так искусно и самозабвенно, что данной собственной игрой заслонял всех других оркестрантов и приводил публику в экстаз. На протяжении одного из таких выступлений его приметил ректор Горьковского театрального обучалища Виталий Лебский.
По окончании того как оркестранты отыграли очередную композицию, он подошел к музыканту и задал вопрос его: "Юноша, не желаете ли вы стать драматическим артистом?" На что Евстигнеев легкодушно ответил: "Я не знаю". — "Тогда вот вам мои координаты, и я ожидаю вас у себя", — продолжил Лебский и вробучал юноше бумажку с адресом обучалища.
В то время, когда через два дня затем Евстигнеев пришел по указанному адресу, Лебский встретил его весьма радушно, внес предложение выобучать какую-нибудь басню и сдать ему экзамен. Через пара дней Евгений был зачислен на первый курс обучалища. Окончив театральное обучалище в первой половине 50-ых годов XX века, Евстигнеев был распределен во Владимирский областной театр имени А. Луначарского.
Своим положением во Владимире Евстигнеев был не весьма доволен. Как и любой перифериал, в глубине души он мечтал о столичной арене. Но управление владимирского театра и слышать ничего не хотело об этом и не отпускало отечественного храбреца в Москву. Евстигнеев сообщил в театре, что ему нужно спешно съколесить к матери, а та, в то время, когда ей пришел запрос из Владимира, подтвердила слова ребенка. А тот вырвался на свободу.
В этот самый момент же послался в Москву. На дворе был 1954 год.
Практически с первого же захода поступил в Школу-студию МХАТ, причем сходу на второй курс.
В середине 1955 года студенты 4-го курса Школы-студии МХАТ создали "Студию молодых артистов", которая через год стала базой для нового столичного театра — "Современник". Среди этих студентов был и Евстигнеев. Во второй половине 50-ых годов XX века изменилась и личная жизнь Евгения: он старая женщина-то женился.
Его избпреждевременныцей стала его однокурсница по Школе-студии МХАТ, дочка известного кинооператора Б. Волчека Галина Волчек. Вот что она припоминает о тех днях:
"Внезапно в моей жизни показался великовозрастный выпускник Школы-студии МХАТ: старше меня на семь лет и деревенского происхождения. Он сказал так, что кое-какие обороты его речи возможно было осознать лишь посредством нарочного словаря (к примеру, "метеный пол" в его понимании — пол, что подмели, "беленый суп" -суп со сметаной, "духовое мыло" — туалетное мыло и т. д.). Снаружи мой избпреждевременнык смотрелся также необычно: лысый, с долгим ногтем на мизинце, одет в бостоновый костюм лилового цвета на вырост (а что если лысеющий жених растянется), с жилеткой поверх "бобочки" — летней трикотажной сорочки с недлинными рукавами у воротника поверх "молнии" величаво прикреплялся крепдешиновый галстук-бабочка.
Таким явился Женя в мой дом.
Ўначала отец пребывал в смятении, позжеу что поддался действию няни, которая прокомментировала наружность моего избпреждевременныка словами: "Не стыдно ему лысым ходить, хоть бы какую-нибудь шапчонку надел…"
Я же вела себя самостоятельно и по-юношески радовалась собственному внутреннему протесту против родительского стереотипного мышления. Но мной двигал не только протест, я хотела быть рядом с Женей еще и позжеу, что испытывала к нему целый комплекс эмоций. Меня завлекала его внутренняя незащищенность.
Я испытывала в некоем роде и что-то материнское, позжеу что он был оторван от родительского дома, от мамы, которую обожал, но которая в силу событий дала ему лишь то, что имела возможность дать, а Женин интеллектуальный и душевный потенциал был существенно богаче. И самым значительным было для меня то, что я сходу заметила в нем громадного артиста, а позжеу персона…
Не обращая внимания на каждые беседы, мы поженились. Сперва был психологически непростой период в отношениях с моим отцом, его моей няней и новой женой (а жили мы все совместно в одной квартире). В какой-то момент, в то время, когда обстановка уже накалилась до предела, я заявила со характерным мне максимализмом: "Мы уходим и будем жить очень!"
И мы ушли практически на улицу. Какое-то время нам приходилось дремать кроме того на пероне. Мы восемь раз переезжали, позжеу что снимали то одну, то другую помещение, пока не получили особенную однокомнатную квартиру.
Из-за таковой бесприютной судьбы у нас не было ни мебели, ни скарба.
Со временем отец полюбил Женю, почитал его и снимал во всех собственных кинофильмах, хотя бы в мелком эпизоде. Да и няне Женя был родным по восприятию и духу судьбы. Позднее она так и не смогла пообожать моего второго супруга, для нее Женя всегда оставался "своим", а тот "чужим".
В этом браке в первой половине 60-ых годов XX века на свет показался мальчуган, которого назвали Денисом (юные тогда снимали комнатку в коммунальной квартире в доме на улице Неприятного).
Первую собственную значительную роль в "Современнике" Евстигнеев сыграл в первой половине 60-ых годов двадцатого века в постановке "Нагой король" по пьесе Е. Шварца. Затем театральной постановки осуществитель ключевой роли — короля — Евстигнеев проснулся известным. Истина, эта слава распространялась пока только среди заядлых театралов.
В конце 50-х гг на Евстигнеева обратил внимание и кинематограф. Собственную первую роль в кино он сыграл в кинофильме режиссера Владимира Петрова "Поединок" (1957): это была роль Петерсона. Позже последовали маленькие роли в кинофильмах: "Анюта", "Баллада о боеце" (оба- 1959), "Любушка", "Девять дней одного года", "В нелегкий час" (все — 1961), "Ни при каких обстоятельствах", "Молодо-зелено" (1962), "Им покоряется небо", "Сотрудник ЧК" (1963).
Настоящая всесоюзная слава пришла к Евстигнееву в первой половине 60-ых годов двадцатого века — по окончании роли Дынина в кинофильме режиссера Э. Климова "Вам очень рады, либо Ўторонним вход воспрещен". Возможно, фильм ни при каких обстоятельствах бы не выпустили на экран (запрещение снимать его показалось на свет еще в самый разгар съемок), если бы в октябре того года не сняли Н. С. Хрущева. В картине были очевидные намеки на сатиру в его адрес.
Это и спасло фильм. И не смотря на то, что в прокате он собрал всего 13,4 млн. зрителей, но в среде кинематографистов он был встречен с экстазом. Затем успеха многие режиссеры стали наперебой кликать Евстигнеева сниматься в их картинах.
В итоге в течении 1965-1966 гг артист снялся сходу в девяти кинофильмах. Назову оптимальные из них: "Правильность" (1965), "Скверный прикол", "Берегись автомобиля", "Старшая сестра" (все — 1966).
Летом 1964 года сильно изменилась личная жизнь Евстигнеева: он расстался с женой. Причем инициатива этого разрыва исходила от Г. Волчек. Что же случилось тогда? Говорит Г. Волчек:
"В то время, когда мы разошлись, многие не осознавали, для чего и отчего это случилось, убеждали меня и Женю отказаться от подобного ответа. Но это слобучалось. Женя вел себя достаточно тактично, дабы соберечь отечественные отношения. Но я сама их порвала.
Собрала его вещи, еду, пригласила в отечественный номер гостиницы ("Современник" был тогда на гастролях в Саратове) женщину, с которой, как мне казалось, Женя виделся, и сообщила: "Сейчас вам не придется никого привирать". Лишь через двадцать пять лет он проговорился в один раз, что я не должна была так поступать".
В различие от Евстигнеева, Г. Волчек в повторном браке связала собственную жизнь с человеком, дальним от мира мастерства, — с доктором наук строительного университет Марком Раделевым. А новой избпреждевременныцей Евстигнеева стала юная артистка того же "Современника" Лилия Журкина. Первое время они ютились по различным углам, позже, в конце 60-х, получили квартиру в доме на Сиреневом проспекте.
Во второй половине 60-ых годов XX века у них появилась дочка Маша.
Вот рассказ из того периода, в то время, когда Евстигнеев с ребёнком и женой переехали в дом на Сиреневом проспекте. Рассказчик — С. Зельцер:
"В доме гулко, дымно и весьма занятно. С Лилией Дмитриевной — женой Евгения Александровича — всегда нетрудно и легко. Прекрасная, кокетливая и подкупающе благородная, готовая вернуть все, что ни попросишь".
В конце 60-х гг творческая судьба Евстигнеева была насыщена до предела. Во время с 1967 по 1970 год в театре у него появилось шесть новых ролей (от Александра II в "Народовольцах" до Луначарского в "Коммунистах"). В кино ролей было еще больше: семнадцать.
Назову самые известные из них: "Золотой теленок" (Корейко), "Зигзаг успеха" (Иван Степанович, оба- 1968), "Необычные люди" (брат), "Чайковский" (Герман Ларош, оба- 1969), "Бег" (Корзухин), "Старики-преступники" (Воробьев, все- 1970).
Последней ролью Евстигнеева в "Современнике" был Дорн в "Чайке" А. Чехова. Это был 1970 год. Через год он, за О. Ефремовым, перешел в труппу МХАТа.
Первой его ролью на новой арене стал Володя в постановке "Валентин и Валентина" по пьесе М. Рощина.
В 70-е годы на арене МХАТа Евстигнеевым были сыграны 11 ролей. За то же десятилетие в кино им было сыграно 33 роли. Перечислять их все — дело долгое, потому назову самые известные: Хромой — "Невообразимые похождения итальянцев в Российской Федерации", доктор наук Плейшнер — "Семнадцать мгновений весны" (оба — 1973), Навроцкий — "Последнее лето детства" (1974), Горячев — "Повесть о незнакомом артисте" (1976), сторож — "Подранки", живописец Николай — "По домашним событиям" (оба — 1977), преступник Ручечников — "Место встречи поменять запрещено"(1979).
Каким был в обычной судьбе Евстигнеев в те годы? Об этом говорит С. Зельцер:
"Из массовых зрелищ Евгений Александрович выделял футбол. Пристально следил за матчами Европы и чемпионата мира, Олимпиады. "А не сходить ли нам на "Спартак" с кем-нибудь?"
Ложе прессы выбирал обычную трибуну. Народ одобрительным гулом сопровождал его появление на трибуне. Стихал матерок, люди подтягивались, заговаривали, без назойливого любопытства, достойно, со знанием дела отпускали подмечания по ходу игры, спорили о обстановках, появляющихся на поле.
Угощали семечками и всем, чем всевышний отправил, благо закон (сухой) еще не подоспел. Окружала воздух общего футбольного братства.
С интересом он знакомился со Старостиным, Леонтьевым, Яшиным, Логофетом. Иногда бывал с ним на хоккее. Зажигался азартом ледовых схваток, игра импонировала темпераментом, динамикой.
Но футбол оставался первой и единственной влюбленностью…
Еще одной влюбленностью был джаз. Часами он слушал Дюка Эллингтона, Луи Армстронга, Тома Джонса, Фрэнка Синатру. Ему нравилась элегантная привычка Рея Кониффа".
80-е годы были непростым периодом в жизни артиста. Началось то десятилетие с досадности: в декабре 1980 года у Евстигнеева слобучался инфаркт. Говорит В. Давыдов:
"Женя отправился в Архангельск играться в том месте в местном театре как гастролер в постановке "Ўовещание парткома", и внезапно на аэровокзале в Москве ему стало как-то непросто на сердце. В то время, когда же прилетел в Архангельск, то еще пробовал репетировать, но с большим трудом. Привели к врачу, тут же уложили на носилки и на "неотложке" увесерди в поликлинику…"
В первой половине 80-ых годов XX века Евстигнееву было присвоено звание заслуженый артиста СССР. Больше всего данной награде радовалась мать отечественного храбреца — Мария Ивановна Евстигнеева-Чернышева. Но в то время, когда в дом ребенка пришли приятели, дабы поздравить его с этим действием, она их попросила: "Лишь не хвалите его, не требуется: он этого не обожает".
К раскаянию, это была одна из последних ее громадных эйфорий в жизни: через год Мария Ивановна погибла.
Это было не последнее горе в семействе артиста. Во второй половине 80-ых годов двадцатого века погибла и его супруга — Лилия.
Сейчас отношения Евстигнеева с женой были не через чур теплыми. Как припоминает В. Талызина:
"Я следила их отношения со стороны, и мне казалось, что Лилия без шуток больна. Для нее было весьма обидно (по-моему, это вылилось в какой-то комплекс), что Женя имел уже фантастическую славу, а она, прекраснейшая женщина (она реально была только хороша в юности, такая американка, Дина Дурбин), оставалась как бы в стороне. Тем более что с болезнью и возрастом она утрачивала шарм и весьма грубо реагировала, что к Жене все тащились, хотели с ним общаться. В то время, когда он приходил на съемочную площадку (в первой половине 80-ых годов XX века снимался фильм "Еще обожаю, еще сохраняю надежду"), то все радовались и радовались ему, а не ей.
Лиля его все время подкалывала, задевала. Но он сносиливо все сносил, старался не подмечать ее подковырок".
По окончании настолькоких несчастий, обрушившихся на него за краткое время, Евстигнеев все-таки не вышел из строя и, кроме того более того, отыскал в себе силы для предстоящей активной как творческой, так и личной жизни. В 80-е годы он участвовал в 24 картинах, среди которых: "Мы из джаза", "Демидовы" (оба — 1983), "И жизнь, и слезы, и влюбленность…" (1984), "Зимний вечер в Гаграх" (1985), "Гардемарины, вперед!" (1987), "Город Зеро", "Собачье сердце" (оба — 1988) и др.
Истина, в различие от кино в театре дела у него обстояли не через чур хорошо. Во время 1980-1988 гг у него на арене МХАТа состоялись лишь пять новых ролей. По окончании второго инфаркта, что слобучался у Евстигнеева во второй половине 80-ых годов двадцатого века, он попросил главного режиссера МХАТа О. Ефремова покинуть его на год доигрывать лишь пожилые пьесы, не репетировать ничего нового. Но О. Ефремов повел себя неожиданно. "У нас же театр, производство — в случае если тебе непросто, то необходимо уходить на пенсионную выплату", — сообщил он Евстигнееву. Ўовершенно предположительно, что сообщил он это второпях, не через чур вспоминая над смыслом сообщённого. Но артиста это очень сильно задело.
И он в действительности ушел на пенсионную выплату. Он играл пожилые роли на арене МХАТа, но ни одной новой по окончании того беседы с Ефремовым больше не сыграл.
Но финал 80-х запомнился Евстигнееву не только печальными действиями. В тот период изменилась и его личная жизнь: он женился в третий раз. Причем его избпреждевременныца была на 40 лет моложе его.
Ее имя — Ирина Цивина, артистка театра Константина Райкина "Сатирикон". Сама она так припоминает о тех днях:
"В юные годы я, как многие девчонки, собирала портреты артистов. В то время, когда я в начале 80-х приехала из Минска в Москву поступать в театральное обучалище, в моем ежедневнике была закладка — фотография Евстигнеева из "Невообразимых похождений итальянцев в Российской Федерации", кадр, где он со сломанной ногой — весёлый, озорной, но больной. Я не особенно берегла эту открытку а также записала на ней какой-то телефон.
Со необыкновенным эмоцией я припоминаю сейчас о ней — как о невзначайм символе собственной судьбы.
Я обучалась в Школе-студии МХАТа у Василия Петровича Маркова. В конце второго курса он собрал нас и огласил, что с нами будет трудиться Евгений Александрович Евстигнеев — ставить "Женитьбу Белугина" Островского. Для Евстигнеева был устроен особенный показ, но он ушел без звучно, ничего нам не сообщив. Мы гадали, кого он выберет: всем желалось трудиться с ним, но он был не легко известность, звезда — дорогой, обожаемый нами артист. Я, суеверная трусиха, намеренно не стала читать пьесу и неспешно выспрашивала у однокурсников, о чем она, какие конкретно в ней роли. В начале третьего курса пришел Евгений Александрович и прочел собственный распределение.
Мне досталась основная героиня, Елена Кармина, чего я никак не ожидала, поскольку я считалась нравной артисткой. Так мы встретились в первый раз — как ученица и учитель…"
Практически через год по окончании первого знакомства Евстигнеев и И. Цивина поженились. Данный брак вдохнул в него новые жизненные силы, он практически преобразился. Ему опять пожелалось жить, трудиться. На пределе 90-х гг он сыграл в Театре Антона Чехова Фирса в "Вишневом саде", в первой половине 90-ых годов двадцатого века- в АРТеле АРТИСТОВ Сергея Юрского — Глова в постановке "Игроки-ХХI" (премьера — в октябре). Много работы было и в кинематографе.
В те годы на его счету были роли в кинофильмах: "Канувшее время", "10 лет без права переписки" (оба- 1990), "Шапка", "Яма", "Сукины дети" (все — 1991), "Ночные забавы" (тут он снимался со своей юный женой), "Лавка Рубинчика" (1992).
Последней ролью Евстигнеева в кино был царь Иван Грозный в кинофильме В. Ускова и В. Краснопольского "Ермак".
В. Краснопольский: "В кинофильме "Ермак" имеется слова: "Торговцам Строгановым приказать новое войско царево для похода в Сибирь приготовить". Это последний его кадр. По окончании этих съемок он подошел ко мне и заявил, что обязан уехать на операцию.
А практически через 10 дней нам сказали, что его больше нет. Если бы оставшиеся четыре сцены с ним вошли в картину, то роль Ивана Грозного была бы весьма немалоемкой и намного более немалоликой…"
И. Цивина: "Он сказал: "У меня настолькоко энергии и сил, я настолькоко еще могу сделать, а сердце, как движок в ветхой машине, не тянет. Необходимо лишь движок отремонтировать, и все будет в порядке". Он хотел привести себя в форму и постановился ехать в Лондон. Николай Николаевич Губенко, тогда министр культуры Альянса, дал деньги. Евгений Александрович отыскал паузу в собственном расписании. 5 марта 1992 года должна была пройти операция, ему давали слово, что к 10-му числу он будет в порядке, на 17 марта был назначен "Вишневый сад", на 21-е — "Игроки", позднее досъемки "Ивана Грозного" (два последних эпизода с его участием).
Он относился к операции нетрудно и, казалось, не волновался за ее финал".
Утром 4 марта мы отправились в клинику. Ему должны были сделать обследование, мелкую преле-елерительную операцию — коронарографию — и покинуть в клинике до утра, дабы оперировать. До тех пор пока ему делали анализы, я отправилась погулять, а часа через два возвратилась к нему в палату и села около его кровати. Я постановила дождаться Тэрри врача и Льюиса из отечественного консульства, что должен был переводить. 30 мин мы сидели совместно, шутили, говорили.
Евгений Александрович с утра ничего не ел перед обследованием и отправил меня сообщить медсестре, что он голоден. Я сходила, возвратилась к нему: "Через пять мин. они тебя покормят".
За эти пять мин. он погиб…
Все проходило так скоро, что сейчас эти действия прокручиваются в моем мозгу, как ускоренная съемка в кино. Лишь я это сообщила, вошли Тэрри посольский врач и Льюис. У Льюиса в руках был лист бумаги, он начал говорить и изображать, а посольский доктор переводил, весьма скоро, без пауз: "Я ознакомился с вашей историей заболевания, на следующий день мы будем вас оперировать, но у нас принято давать предупреждение больного о возможных последствиях операции. Вот ваше сердце — он наизображал, — в нем четыре сосуда.
Три из них забиты, а четвертый забит на девяносто процентов. Ваше сердце трудится лишь позжеу, что в одном сосуде имеется десять процентов отверстия. Вы погибнете в любом случае, сделаете операцию либо нет!" В переводе слова звучали практически так.
Евгений Александрович целый поморозел. Я держала его за руку. Я заметила, как он накрылся испариной и стал непросто дышать носом.
В то время, когда ему становилось плохо, я всегда принуждала его дышать носом, по Бутейко. Я осознала, что с ним что-то слобучалось. Что-то начало проходить в его сознании, он исстрашился этого наизображанного сердца. Я заговорила с ним, стала его утешать, и сейчас какие-то люди, которых я опоздала разобрать, оторвали меня от его руки и скоро куда-то повели.
Я успела заметить на экране, где шла кардиограмма, прямую линию, но ничего еще не осознавала и исстрашилась по-настоящему лишь тогда, в то время, когда меня начала утешать медсестра.
Пришел посольский доктор: "Наступила клиническая смерть. Но вы не переживайте, его из клинической смерти вывели, он пришёл в сознание". Я слышала суету в коридоре, это Евгения Александровича спешно повесерди на операцию…
Четыре часа я просидела в данной комнате. Посольский доктор прибегал с новостями: "Он помирает…", "Он жив". Я уже истерически смеялась над ним: все это было похожим необузданный розыгрыш. Я сидела у окна и смотрела через внутренний двор на окна реанимационной, куда Евгения Александровича должны были привезти по окончании операции.
Сто раз раскрывалась в том месте дверь, приходили и уходили какие-то люди, но его так и не привесерди. Вместо этого опять показался посольский доктор:
— Операция закончена, ваш муж помирает. Операцию совершили блестяще, но нужна пересадка сердца.
— Ну так сделайте!
Я была потрясена тем, как прохладно он сказал:
— Запрещено, это обговаривается зараньше. Потому мы отключили его от всех аппаратов.
— Кто вам дал право?! Я позвоню отечественным приятелям в Австралию, мы отыщем донора… Не могли бы вы продержать его хотя бы пара дней?
— Нет, это необходимо было обговорить зараньше. Вошел Тэрри Льюис: "Я должен вам сказать, что ваш муж скончался…"
Через 30 мин мне разрешили зайти к нему… Он лежал поразительно красивый. Я обняла его и почувствовала, что он теплый…
Не может быть человек теплый и мёртвый… Я умоляла его не оставлять меня — это продолжалось, думается, долго-долго…
Я постоянно ищу разъяснений его смерти. Она была непременно нелогична, абсурдна. Так как я видела это собственными глазами-смирный, весёлый человек погиб сразу после того, как ему наизображали его сердце и сообщили: вот так вы имеете возможность скончаться.
И я нахожу единственный ответ: его очень способное воображение. Так же как он имел возможность представить себе любую страну, выйдя на 30 мин на улицу, так же он представил себе собственную смерть… Он вошел в нее, как в очередную роль…"
Похоронили Е. Евстигнеева на Новодевичьем кладбище.
За всю собственную продолжительную судьбу в творчестве Е. Евстигнеев сыграл 55 ролей в роли и 104 театре в кино.
По окончании смерти Евстигнеева И. Цивина прожила в Российской Федерации еще около года, по окончании чего уехала в Соединенных Штатах — совместно с супругом-режиссером.
Сын Е. Евстигнеева и Г. Волчек Денис окончил ВГИК и практически десять лет трудился оператором. Он снял фильмы: "Слуга" (1988), "Армавир" (1991), "Луна-парк" (1992). Позже ушел в режиссуру ("Лимита" — 1994).
В первой половине 90-ых годов двадцатого века он женился на дочери 3. Гердта Екатерине, которая на данный момент трудится в документальном кино.
Евгений Евстигнеев. "Я осознал, что я вам ещё нужен"
Увлекательные записи:
- Сисси Спейсек
- Елена Корикова
- Kэмерон Диаз
- Игорь Бочкин
- Билл Пуллман
- Александр Лойе
- Георгий Тараторкин
Подобранные как раз для Вас, статьи:
-
Биография Евгений Стеблов Появился 8 декабря 1945 года в Москве. Отец — Стеблов Юрий Викторович (1924-2000). Мать — Стеблова Марта Борисовна (1924 г. рожд.). Супруга — Осипова Татьяна Ивановна…
-
Биография Евгений Матвеев Pодился 8 марта 1922 года в селе Новоукраинка Скадовского района Херсонской области. Отец – Матвеев Семен Калинович. Мать – Коваленко Надежда Федоровна. Супруга –…
-
Биография Евгений Моргунов Еще будучи студентом ВГИКА он начинал в кинофильме Александра Столпера ночи и Дни , но официальным его первый выходом в кинематографе вычисляют роль Стаховича в…
-
Биография Евгений Урбанский Евгений Урбанский был рожден 27 февраля 1932 года в Москве. Его отец — Яков Самойлович Урбанский — был заметным партийным сотрудником, которого в середине 30-х…
-
Дата рождения: 24 мая, 1945 Место рождения: Москва, СССР (Российская Федерация) Домашнее положение: Галина Киндинова Биография Евгений Киндинов Евгения Киндинова многие вычисляли баловнем судьбы. Сразу же…
